18+
Большинство из нас привыкли судить артистов по уровню их достатка. Если успешный — значит, богатый. А если богатый, то кто-то обязательно стоит за его спиной. Но на деле все обстоит иначе. В интервью главному редактору Daily Storm Алене Сивковой ставропольский музыкант Юрий Семеняк, который был автором песен Насти Самбурской, рассказал о том, как сложно пробиться в мире шоу-бизнеса молодым, о работе с Максом Фадеевым и посткарантинном затишье.
— Юра, привет! Начну с вопросов как дилетант, а не как искренний поклонник. В интернете не так много информации о музыканте Юре Семеняке. Парень из Ставрополя, консерватория… Расскажи о себе.
— Я как-то попал к старшим ребятам на пикничок, где один из парней очень круто играл на гитаре. Я офигел, как это было мощно и какая у него была мощная харизма. Все, затихнув, слушали, хотя это были те еще жесткие пацаны, оторвы такие, которых было очень сложно усадить.
Они при этом все слушали смирно и просили его спеть ту или иную авторскую песню, что достаточно клево. И я тогда подумал: «Это то, что мне нужно». И мой внутренний «черный властелин», который зарождался тогда еще и жаждал какой-то власти, понял, что это путь. В тот момент мне просто захотелось играть на гитаре, потому что тогда и девчонки будут меня любить, и парни уважать.
—То есть хотел стать таким простым парнем со двора?
— Я таким и являюсь. Тогда мне было 14 лет, я занимался резьбой по дереву. И я себе просто выпилил гитару, нарисовал карандашом струны. Имитировал игру и просто так угорал. Родители посмотрели на это все и сказали: «Ага, это что-то значит». Но ничего не было предпринято, потому что просто не было денег, чтобы купить гитару.
Мой дядя узнал об этом и подарил мне свою гитару. Она была старая, советская, переклеенная такая, бандитская. Она была в очень плохом состоянии. Он приехал, показал мне несколько аккордов. Так я и начал играть. А в то время не было ни интернета, ни YouTube. Не было никаких устройств, где это можно было сохранить и записать. И я по памяти все это сошкрябал и пытался играть, тратил на это очень много времени. Благо оно у меня было, мне было 14. Я тогда за месяц добился очень хорошего результата. Уже через месяц я стал писать свои песенки. Потом я случайно попал в школьную группу.
Мы начали играть там каверы на «Зверей», на рок-группы, на «Арию». Мы учились, нарабатывали палитру и багаж знаний, который помог сформировать собственный стиль.
— А что было потом?
— После школы я поступил в колледж искусств по классу бас-гитары, на эстрадно-джазовое отделение. Я, конечно же, хотел пойти на вокалиста, но такого отделения не было.
И я подумал: раз нет, то я не хочу быть классическим певцом и петь там «ооооо». Мне не нравится такая музыка, я к ней никогда не тяготел.
— А к чему ты тяготел?
— Я по духу совершенно не попадал в классику, а джаз — это было мое. Поступив в колледж, я попал к гитаристу, еще и классическому, и в принципе не появлялся на специальности. Учился сам, тусовался со взрослыми ребятами, которые уже были крутыми. Среди них я был самым слабым сначала. Но я очень быстро вырос, мне быстро стало неинтересно с однокурсниками.
Мне всегда очень хотелось петь, но меня не пускали. Говорили: «Чувак, ты классно играешь на басу. Вот и играй, а петь не надо тебе».
В итоге я попал в группу, протащил свои песни. Писал их чаще, их стали исполнять. Потом я поменял вокалиста. Я подумал, что раз мне не дают петь, то пусть лучше будет вокалист. Такой, какой мне нравится.
— А что было дальше?
— В итоге я собрал своих пацанов и стал фронтменом в этой группе. У меня был бас-гитарист, и я там, к счастью, не играл на басу. Обучение в колледже подошло к концу, я сдал госы и совершенно случайно поступил в консерваторию. Мой отец настаивал на том, чтобы я пошел в армию, и я был готов.
За день до отъезда отец передумал и сказал: «Поступай!» В итоге я просто реально ошарашенным таким был, у меня не было даже достаточного количества документов.
Потом началась стадия поступления. Я поступил на третье бюджетное место по баллам. Отучился там полгода по специальности, а потом переквалифицировался в контрабасиста эстрадно-джазового, играл на контрабасе. А так как это был новый для меня инструмент, я достаточное время уделял занятию со смычком. Это длинные ноты. Ты стоишь часами в коридоре и тянешь их, и это невероятно скучно. Как-то раз преподаватель вышел поговорить по телефону, а я затащил контрабас на колени и начал играть песню группы «Кино» «Звезда по имени Солнце» — «Белый снег, серый лед на растрескавшейся земле...» Учитель разговаривал по телефону, положил трубку и стал слушать. А затем сказал: «Знаешь, тебе нужно было поступить в институт попсы, вот там тебе было бы самое место».
Это был такой момент переломный — я учусь в консерватории, у меня большое будущее. Но я смекнул, что после пяти лет обучения там меня ждут максимум квартира от государства, зарплата в 50 тысяч рублей и контракт в военном оркестре. Я буду бегать к семи утра на какие-нибудь парады, планерки и играть там не эстрадные, а военные песни.
— И что ты сделал?
— Собрал шмотки и поехал в Москву на каникулы, встретил своего старого друга, который работал консультантом в МТС, и он мне предложил переехать. Я вернулся в Ростов, закрыл сессию и уехал в столицу. Перед этим заехал домой к родителям, все рассказал. Они дали мне пять тысяч рублей. Доехав до Ростова за вещами, отдал долг в 500 рублей, купил билет за 1500. И в Москве с вещами, обвешанный гитарами, оказался один на вокзале зимой. Да еще и таксист развел на 1,5 тысячи!
— Когда же началось творчество?
— Через некоторое время я попал в группу «АлоэВера» и решил развязать с бас-гитарой. Нужны были деньги. А мне сказали: «Чувак мы поедем в тур и заработаем там бабла». И я согласился на эту авантюру. Тур у нас резко закончился из-за каких-то внутренних проблем с директором и вокалисткой. Мы поехали домой. Когда я возвращался, то потерял кошелек, в котором было 3,5 тысячи рублей, заработанных в туре. Для меня это был шок. Я его еще целый месяц искал и думал, что он в сугробе. Блин! Я провел кучу времени в туре и все равно приехал пустой, ноль.
— То есть легкое бабло не сработало?
— Мы сыграли этот тур с «АлоэВера», вернулись без денег, хотели сделать физическое замечание нашему бывшему директору, потому что по его вине остались в такой жопе. Пришли к нему, а он как настоящий коммерсант говорит: «Пацаны, здорово! Сейчас я вам расскажу о таком офигенном предложении! Знакомьтесь: это рэпер Никита, он из Ярославля. У нас теперь будет проект Big Staff!» И мы такие: «А что делать-то нужно? Играть рэп? Окей». И с этого момента мы начали играть рэп. Я стал писать туда припевы. Пригласил свою бывшую девушку. Она была певицей и исполняла припевы. И так у нас появился проект, которым мы все горели снова. Он привлек инвестиции и подготовил жесткий контракт, на который я сказал «пока» и ушел.
Но затем нам предложили: «Поехали, чуваки, с нами в Питер, к Андрею Самсонову. Он там Земфиру записывает, БГ. У него много кейсов. Он удостоился личного рукопожатия королевы Британии». Мы поехали к нему записывать альбом, и там я познакомился с Настей Самбурской. Она была привлечена как певица новая. У нее очень хорошие данные — темперамент и голос. Посмотрев, как она себя ведет в той тусовке, я понял, что это девчонка, которая совершенно мимо хип-хопа, и ей нужно совершенно другое. У нее гигантские данные и голосина огромный, и ей нужно дать классные песни.
В итоге, едва вернувшись из Питера, я стал писать такую песню. И к утру следующего дня дописал куплет, припев. Показал ей. Спросил: «Слушай, тебе как вообще, нравится?» Она сказала: «Офигенная песня». И так мы записали песню «Ты попал». Мы с ней начали сотрудничать, работали еще над несколькими треками. Парочку я ей даже продал за деньги. Я собрал своих музыкантов, мы начали делать аранжировки. Я аранжировал ей целый альбом песен. В итоге мы выступили на первом выпускном, на который ее пригласил отец очень богатой девочки. Мы приехали туда, и пьяный батя все время спрашивал: «Что это за песня такая?» Короче, ее никто не понял как певицу.
Оказалось, что это был первый шажок в мир шоу-бизнеса, где все очень непросто.
— А почему сейчас ты с ней не сотрудничаешь?
—В итоге нам с Самбурской пришлось расстаться, потому что она всячески меня подозревала в том, что я какие-то откаты делаю, хотя я никаких денег на руки не получал. Она сама рассчитывалась за студию, за звукорежиссера в тот момент. И мне казалось странным и абсурдным, что она так недоверчиво ко мне относится и выспрашивает, почему какая-то студия стоит на 500 рублей дороже, чем предыдущая. Но позже мы поговорили об этом и всё решили.
В 2016 году я выпустил свой первый сольный альбом «Мне нравится». Я очень долго парился над псевдонимом и думал, какой никнейм выбрать, с чем выйти, вот это все. И это, кстати, занимает гораздо больше времени, чем написание песен. Потом я решил не париться. Есть Дима Билан, Сергей Лазарев, Иван Дорн. А я буду просто Юра Семеняк, и альбом будет называться «Мне нравится», потому что мне это нравится. И все.
— Ладно. А откуда появился Максим Фадеев?
— В тот же год, когда я выпустил альбом, меня подписал Максим Фадеев в свой продюсерский центр, в коллектив — дуэт, с девочкой мы пели там. Ему понравилось, что я сам все делаю, все пишу. И я, естественно, был рад. Потому что мы знаем, что продюсеры заставляют артистов петь всякую фигню. Они не хотят, у них есть свои чудесные песни, но продюсер не соглашается, потому что он страшный деспотичный человек.
– Карабас Барабас!
— У него, кстати, было такое прозвище в шоу-биз-тусовке.
Первую песню мы выпустили летом 2017 года, восемь месяцев прошло. Я все это время сидел как на иголках и думал: «Где же где же моя слава, где популярность». К тому моменту, когда ты становишься артистом Фадеева, этот слух рано или поздно распространяется. И ты такой: все, я артист! И тебе как артисту негоже где-то еще работать, это все равно что пойти трудиться в «Макдоналдс» после магистратуры. Мне реально нужны были бабки. У нас не было зарплат никаких, мы просто сидели и ждали, когда до нас дойдет очередь. Очередь дошла, мы выпустили прекрасный клип на песню, которую я написал. Как-то не было резонанса большого, я ожидал других результатов. Но что было, то было.
— А Фадеев как, общался?
— Первое время — да. А потом мы выпустили вторую песню, и после второй песни как-то все прекратилось. И я заметил такую закономерность: два трека и два клипа — и артист на паузу ставится. Я не хотел, чтобы со мной такое произошло. В меня не нужно было никаких вложений. Мы с несколькими артистами путем переговоров пришли к решению, что должны расстаться. И я думаю, что это было правильно. Почему-то нам показалось, что Макс хочет вернуться сам к своему творчеству. Ему было интересно выступать и гастролировать, он же вообще гениальный певец. Так потом и случилось!
— Юр, а если вернуться к настоящему? Мы вспоминаем прошлое. Совсем недавно у тебя вышел новый альбом, второй. Чем он для тебя отличается от первого?
— «Черная полоса»? Этот альбом кардинально отличается от всего того, что я делал. Тем, что он полностью сыгран живьем не одним мной, а несколькими музыкантами. Моими друзьями, братанами, опорой. Мы все вместе делали запись гаражом и сразу играли песню. Сразу, чтобы у каждого было ощущение момента. Чувство «здесь и сейчас» передается круто, когда все сразу играют.
— Поэтому таким смыслом наполнена каждая песня?
— Да, но и я пожелал выпустить это в светлую полосу. Мы немного задержали из-за коронавируса выход альбома. Хотелось бы, конечно, пораньше его выпустить. Мы планировали это перед началом гастрольного тура, который тоже пришлось перенести на осень. На данный момент я уже готовлю новый материал, скоро выйдет новая песня. И настроение будет совсем другое. Запись уже ведется прежним способом. Но я записал альбом «Черная полоса», который значит для меня многое не только как для автора песен, но и как для музыканта и инструменталиста. Мое сердечко спокойно.
— А какая песня из альбома тебе ближе всего?
— Из этого альбома? Очень изменчивый момент. С утра я просыпаюсь — и это одна песня, а потом — другая. Но навскидку это «Черная полоса», потому что она о фундаментальных моментах человеческой жизни. Также мне еще нравится песня «Платье». Это дань тому подростку, каким я был. Песню я написал в 17 лет. Только сейчас я смог донести ее. Она совсем не похожа на то, что я делаю сейчас. Не все оценят, но те, кто вкурил, по достоинству оценят эту песню.
— Перейдем к насущным проблемам. Очень многие артисты жаловались на затишье, сидение дома и безденежье. Как ты все это перенес?
— Я думаю, что вся история с пандемией одинаково сильно ударила по всем. И по концертной деятельности. Думаю, что особенно мощно, потому что люди моей профессии — а это не только артисты, это еще хореографы и танцоры, организаторы и околоконцертная история — это гигантский пласт теневых сотрудников шоу-бизнеса, которые кормят свои семьи, своих детей. Им нужно на что-то выживать. Когда Пригожин с Валерией начали шум, то люди встретили это с негативом. И я их понимаю. Мол, богатеи, которые ездят на крутых тачках и живут на каких-то дачах, еще и жалуются! Дело в том, что успешный артист получает свои бабки не просто так, потому что он есть на свете. Он это формировал годами, он к этому очень долго шел, он это заслужил.
— Но нет, тут же разговор о том, что странно говорить о таком, когда у тебя роллс-ройс и ты хочешь приобрести новый дом на Рублевке. Недавно мне попадались фотографии, где Валерия и Пригожин осматривали новый дом за 55 миллионов долларов. Люди просто не понимают, как артисты с такими доходами могут говорить про бедность и нищету. Ты молодой артист. Тебе каково это далось?
— Сложно, как и всем. Выживание идет благодаря тому, что люди слушают песни. И у нас не забрали интернет, а онлайн вырос. Люди больше стали слушать музыку, смотреть сериалы. Все это монетизируется, на это можно как-то жить. Большое количество песен дает много прослушиваний, на которые можно и квартиру оплатить, и что-то поесть купить. Конечно, не получится шиковать, помогать всем нуждающимся. Но если как-то ты к этому моменту подготовился, то получится пережить.
Все пережили это по-разному. У кого-то из музыкантов висит ипотека, и это просто жесть, а нет никакой работы и никакого шанса заплатить. А мы все знаем, как у нас обстоят дела с этим. Если ты что-то должен, то у тебя просто отнимут квартиру. И ты что платил, что не платил за нее.
Эта ситуация показала, что мы все очень праздно живем. И вот это русское авось нас когда-нибудь погубит реально.
— Мы говорили о настоящем и о прошлом. А что поклонникам ждать в будущем? Есть какие-то идеи?
— Готовы пять треков, которые ждут своего часа. Я пока нахожусь в настроении, совсем отличном от того, что было при создании альбома «Черная полоса». Пишу песни летние, веселые. С таким настроением достаточно легким.
Песня «пополам», которая вышла недавно, — это баллада. Там есть легкая светлая грусть и затронута тема борьбы за свое счастье.
— Что бы ты хотел сказать своим поклонникам?
— При любой возможности я транслирую мысль о том, что мы все сами ответственны за свою жизнь. И это я стараюсь доносить всегда. Что, мол, ребята, наша жизнь в наших руках! Наша страна, наши политики, наша экономика, наша музыка и артисты, которых мы слушаем на новогоднем «Голубом огоньке». Все, чем мы недовольны, — следствие наших мыслей и действий, того, что мы транслируем во внешний мир.
Если ты берешь ответственность за свою жизнь, то вокруг тебя образуется какое-то поле. Это неизбежно меняет жизнь вокруг тебя. Если ты транслируешь высокий эмоциональный фон, созидаешь, проявляешь инициативу, то это притягивает к тебе хороших людей.
