18+
Юлия Назаренко-Благая присоединилась к съемочной группе «Интернов» лишь в третьем сезоне. По сюжету она заменила медсестру Любу, которая отправилась в Америку. В реальной жизни Назаренко-Благая играла в театре и снималась в кино. За дебютную роль в фильме «Два товарища» даже получила приз на Фестивале детских и юношеских фильмов. Также Юлия серьезно занимается вокалом и пишет стихи. В разговоре с Daily Storm Назаренко-Благая порассуждала о жизни, рассказала о кино и рабочих нюансах.
— Вы как-то обмолвились про квартиру. Что произошло? И почему вы остались без нее? Обманули мошенники?
— Для меня это старая история, из моей прошлой жизни. Больше к моему бывшему мужу относится. Да, он купил недвижимость, вернее сказать, таунхаус. Застройщики получили деньги и уехали. Это было очень скандальное дело. Больше никого и не видели мы. На мошенников было заведено судебное дело. Я пыталась участвовать и помочь, так как известная личность.
— А что муж говорил? Он кто по профессии? Поддерживает Вас?
— Я сейчас свободный человек.
— А как вы познакомились с бывшим супругом?
— Мой муж актер. Я с ним познакомилась на съемочной площадке картины «Глаза в глаза».
— Какие события своей жизни вы считаете важнейшими, сформировавшимися и изменившими вас?
— Таких событий у меня много, я скоро буду как «духовный» Шварценеггер.
На самом деле если говорить об испытаниях жизненных, то часто я сама себе их устраивала. Даже когда я поступала в институт, то сделала это успешно. Потом через год я ушла из института.
— Почему?
— У нас с ребятами была идея сделать свой театр, нас поманили и мы (10 человек) ушли. На тот момент это было безумие, потому что я ушла от одного из крутейших мастеров — Андрея Гончарова, он мэтр мирового театрального искусства.
— А что по итогу?
— Я тоже ушла и ничего особого у нас не вышло. Через год я захотела вернуться. Тогда про Гончарова говорили, что он назад таких людей не берет, но тем не менее он взял меня назад. Попросил сыграть в картине Достоевского. Но я его не послушалась, сыграла Островского, и он взял меня назад. Это испытание в жизни я сама себе организовала.
— Сложная профессия?
— Наша профессия вся состоит из испытаний, всегда волнуешься: хорошо ли ты сыграл, например, и ты знаешь, что ты хорошо это сделал, но как воспримут это люди? Если говорить о пробах, то волнения другие: пройдешь ты пробы или нет. Это все испытание, а стрессовая ситуация — она постоянная.
В сериале «Интерны» на площадке у меня был стресс. Тогда я ехала в электричке и не совсем поняла, что они сказали. Мне позвонили и попросили приехать на пробы, а я же подумала, что меня хотят взять на роль в серии, не расслышала из-за постороннего шума. Приезжаю и узнаю, что это сквозная роль, и тогда я очень волновалась из-за утверждения роли. Вот это было испытание. Сценарий стал писаться под меня в дальнейшем.
— А что вы чувствовали, когда получили эту роль в «Интернах»?
—Были разные мысли, а справлюсь ли я? В первый мой съемочный день первый кадр снимали с Иваном Охлобыстиным. Вокруг был весь именитый народ. У меня был внутренний мандраж, на кадрах этого не было видно, но я себя настолько накрутила, была внутренняя борьба. Говорила сама себе, что все хорошо. А внутри как осенний кленовый лист дрожишь. Волнительно было. А потом, когда въезжаешь в процесс, все становятся чуть ли не родственниками.
— Вы общаетесь с коллегами?
— Да, мы дружим со Светой Пермяковой (роль Любови Скрябиной в «Интернах»).
— Вы легкий на подъем человек?
— Я думаю, что да. Мне интересно жить, если будет необходимо — я сорвусь и поеду.
— Что лучше всего наполняет после полного опустошения?
— Меня восполняют молитвы. Я верующий человек.
— Какая зрительская реакция была для вас наиболее поразительной?
— Съемочная площадка — самый главный зритель, который видит и чувствует каждую нашу эмоцию актера. Были съемки в картине «Раскол» Николая Николаевича Досталя. Я там играла царицу Марину Ильиничну, у меня была очень сложная сцена, мне нужно было играть роды. Героиня рожает 13-го ребенка и после родов умирает, эту сцену сыграть нереально. Это нужно по-настоящему почувствовать, я очень сильно волновалась перед съемкой. Я просила у Богородицы, чтобы она мне помогла. Я пришла на площадку, ложусь на кровать и чувствую вокруг себя огненный шар... и какое-то моментальное включение пошло. Актеры меня поймут: я почувствовала все моментом, и сцена прошла как по маслу! Я увидела, что съемочная группа в студии — люди, которые достаточно повидали — стоят и рыдают... Это вот и есть зрительская реакция!
— Что во внезапно пришедшей славе вам больше всего нравится? Когда вы почувствовали, что пришла известность?
— Наверное, после «Интернов». И до сих пор шлейф от «Интернов» тянется. Мне нравится то, что я могу более свободно выражать мысли, к моему мнению будут прислушиваться. Это самое ценное.
— Вам приходилось меняться до неузнаваемости, чтобы вжиться в роль?
— Игра в картине «На заре туманной юности», я там играла в черном парике-каре. Для меня это несвойственно совершенно. В этой картине я изменилась до неузнаваемости. А если вспомнить другие картины — у героини, Марии Ильиничны, был большой возрастной диапазон, от 18 до 49 лет, из меня делали и совсем юную, и взрослую женщину.
— Что вы чувствовали, когда видели себя в возрастном гриме?
— Я к любому возрасту отношусь спокойно, каждый возраст прекрасен по-своему. Это же жизненный опыт, это здорово.
— Вы можете по каким-то причинам отказаться от роли?
— Был такой случай, когда мне предложили играть роль проститутки. Я всегда говорю людям, коллегам: каждый художник сам решает, что ему играть.
Каждый человек ответственен за то, что он проецирует в этот мир. Если он еще это делает талантливо, талантливо играет гада, то можно заразить людей, идеализировав злодея. Это опасно и чревато.
— Вы когда-нибудь играли мистические роли? Вам предлагали умереть в сцене? И каково это — играть смерть?
— Я не боюсь играть смерть. У меня нет негативного отношения к смерти. Иногда меня считают странной. Это другая форма бытия, переход в другой мир. Возвращаешься туда, откуда ты и пришел.
— Говорят, что актеры, примеряя на себя роли мистические, тем самым притягивают к себе несчастья.
— Это однозначно именно так. Есть же такое утверждение — слова материальны. Это действительно так, и если это усилено энергетикой человека, то можно это притянуть в свою жизнь. Есть такое понятие — духовная гигиена. Я ею пользуюсь, я осознанно подхожу и проговариваю: такой-то такой-то персонаж, выйди из моего тела. И проговариваю: я — Юля. Я оставляю себя с собой. Это нужно делать.
— Как избежать участи актера одного амплуа?
— Часто к актерам прилипает та или иная роль, прилипает, например, комедийный жанр, актер, может, хочет сыграть другое, а его используют и используют, как Конька-горбунка — это беспроигрышный вариант для режиссера. Но у меня нет рецепта от этого.
— Кого нравится играть вам?
— У меня много любимых ролей, роль Наташи в сериале «Девочки не сдаются» очень нравится. Одна из первых моих картин — «Два товарища», там я играла Таню. Это по повести Войновича было снято. Я ее люблю, свою Таню...
— Почему появляется любовь такая?
— То, что легко дается, вряд ли мы любим. Ты начинаешь любить то, во что вкладываешься очень сильно. Это такой закон.
— Расскажите о будущих проектах...
— Пока мне не говорят точно, я тоже не говорю. Есть на примете два проекта на телеканале СТС, один на НТВ и один — на канале Super.
