18+
Путин выглядит существенно моложе своих лет, его внешний вид говорит о крепком здоровье и прекрасной физической форме. Благодаря этому, его сторонники уверены, что их кумир никогда не кончится. Но я вас, возможно, удивлю, если скажу, что любой физиологический ресурс исчерпаем. Так, увы, устроена человеческая природа. И возрастные рубежи дают нам возможность более или менее отчетливо угадывать пределы, положенные средневзвешенной активности любого человека.
65-летие, которое Владимир Путин отметил несколько дней назад, — это серьезная цифра, повод задуматься о том, что следующий его президентский срок (если он решит выдвинуть свою кандидатуру) с долей вероятности примерно в 100% окажется последним. Выборы должны состояться в марте, избранный глава государства получит шестилетний мандат на управление страной. Если предположить, что это будет Путин, то по завершении каденции ему исполнится 71 год. Возраст не ахти какой: примеров, когда 70-летние политики были успешными правителями, немало. Но на возраст накладывается еще одно обстоятельство. Путин находится у власти не так мало лет. В случае переизбрания к концу срока будет 22 года. Ротация не неизбежна, но желательна, хотя бы для того чтобы избежать пересудов о несменяемости, косной авторитарной архитектуре государства и прочих вещах, о которых и сейчас мило и неутомимо подвывают радетели разнообразных прав и свобод.
Шесть лет кажутся гигантским временным отрезком, стараться пробиться через который взглядом — затея, кажущаяся бессмысленной, ибо за это время политический ландшафт планеты, меняющийся сегодня стремительно и драматически, трансформируется в нечто, плохо угадываемое из сегодняшнего дня. Какие политические, культурные, социальные задачи будут стоять перед Россией в 2024 году, знать просто невозможно. Но ощущение, основанное на элементарном наблюдении за идущими сегодня процессами, что ситуация на планете становится все более конфликтной, что миру угрожают дальнейшая фрагментация и хаотизация, возникает у многих людей. Из этого по меньшей мере следует вывод, что в течение ближайших лет России придется так же, как и сейчас, отбиваться на внешнеполитических фронтах, удерживать линию обороны и на географических границах, и на куда более протяженных границах русского мира. А когда надо, переходить в наступление.
Для решения этих проблем Владимир Путин, куда лучше управляющийся с внешними, нежели с внутренними вызовами, продолжает оставаться идеальной фигурой. И перспектива России без Путина, пусть даже и через шесть лет, у меня лично вызывает глубокое уныние, поскольку равновеликого политика ни в его окружении, ни в партии власти, ни тем более в оппозиционном лагере пока не видно. Мы представляем себе властную закулису как пространство, в котором постоянно конфликтуют друг с другом некие башни, где либералы, чиновники и примкнувшие к ним олигархи с тоской смотрят на вожделенный Запад в надежде когда-нибудь вновь испить из этого живительного колодца. Кузницы «Единой России» поставляют роботизированные кадры, которые в большинстве своем могут менять повестку в зависимости от желания партийного начальства, а в меньшинстве — склонны гневно обличать злонамеренный Запад и его разрушительную роль. В какой степени точна эта картина, сказать сложно, но то, что кажущийся снаружи монолитным сосуд власти изнутри покрыт трещинами той или иной глубины и неизбывности, очевидно даже для людей, не слишком посвященных и продвинутых.
Личность Путина, цементирующая политическое многоцветье, которое в свою очередь стало следствием многократного усложнения структуры общества после распада СССР, проявления в нем большого количества в том числе и враждебных друг другу групп интересов, не имеет альтернативы на видимую перспективу. Но и на невидимую, похоже, тоже. Полагать, что все противоречия в течение следующих пяти лет будут разрешены, пока серьезных оснований нет. И с этим связаны наибольшие угрозы. Социальное устройство России никто менять не собирается: государственный каркас, доставшийся в наследие от ельцинских времен с их приватизацией, грабительским перераспределением активов огромной страны, с неизживаемой схемой отношений, когда в периоды кризисов богатые богатеют, а бедные беднеют, остается источником глубочайшей общественной фрустрации.
Поэтому через шесть лет, если цементирующая основа в виде Путина исчезнет, опасность разбегания по социальным стратам, региональным интересам, линиям Восток — Запад, левая —правая идеи и прочим линиям напряжения может оказаться куда выше, чем сегодня, если принять во внимание усталость большей части населения от конструкции общественных отношений, отмеченной печатью родового греха реформ ельцинского периода.
На состоявшемся несколько дней назад экономическом форуме Владимир Путин заявил, что расслоение на богатых и бедных, являющееся следствием шоковой терапии, надо преодолевать. Не знаю, насколько он действительно готов следовать высказанной идее, но она — это то единственное, что может сделать процедуру передачи власти через шесть лет относительно безболезненной. Мне кажется, к решению этого вопроса глава государства идеологически не очень готов. Но, будучи политиком, умеющим формировать баланс между различными интересами и запросами, он, я думаю, хорошо понимает, что заказ на внедрение в общественную жизнь элементов социальной справедливости становится все более отчетливым, с нотками хорошо различимого гнева и разочарования.
Поэтому ставка на силы, которые были бы способны сконцентрироваться на переустройстве и конечном демонтаже ельцинской модели, могла бы помочь вырастить новое поколение управленцев — для постпутинской России. Я думаю, кстати, что постпутинской — через шесть лет — ее тоже можно будет назвать условно, поскольку нынешний президент мне кажется в высшей степени органичным в роли Дэн Сяопина. Отойдя от дел, он будет продолжать курировать ту сферу политики, которую блистательно вывел на передовые рубежи, а именно: возвращение стране международной субъектности, права быть одним из главных геополитических игроков на планете.
Фото: © GLOBAL LOOK press
