18+
Рассматриваю советские плакаты, посвященные Владимиру Ильичу. Вы знаете, это отдельный жанр, у него даже название есть — Лениниана. Вот мой любимый Ленин, с крупным умным черепом, на фоне взмывающих вверх ракет. А спереди бросаются в атаку красноармейцы. Куда бросаются, с кем воюют? Со всем несправедливым миром. Свой строят мир.
В этом жанре Ленин футуристичен. Вот другая работа — Ленин, высеченный из лунного камня, и космонавт. На Луне. Представьте, а состоялся бы лунный проект, улыбнулся бы Гагарин, отправился бы на орбиту первый спутник, если бы не этот старик со своими десятью днями, которые потрясли весь мир? Нет, разумеется, не состоялся. Потому и так много футуристических плакатов, визуальных форм человеческого будущего.
И Ленин — центральный персонаж, главный герой. Человек, равный Христу, посеявший зерна социального, человеческого реванша — справедливости.
Сегодня многие пытаются осмыслить, распознать наследие Ленина. Десятки ученых по обе стороны океана ломают копья в интерпретациях. Лично мне достаточно посмотреть на архитектуру современного мира, чтобы стал понятен масштаб фигуры Владимира Ильича. Посмотрите на Африку, нашу дружбу с Африкой и вспомните фундамент этой дружбы. Это Ильич, сокрушивший колониализм. Это знают африканцы и арабы.
Я уже рассказывал: в Алжире, где с витрин книжных магазинов смотрит на прохожих, прищурившись, Ильич. На три Корана приходится одна книга о Ленине — конечно, на родном арабском языке. Арабы вообще пытаются приватизировать Ленина, изображая его восточным человеком: для них он мудрый имам с темноватой кожей и внушительными скулами. «Этот Ленин — хороший человек», — говорит мне таксист с сильным акцентом.
«Ленин — это как Гагарин», — он резко дает влево, увлекая меня в разговор о русских символах, где у иностранцев Ильич стоит в одном ряду с первым космонавтом.
Эти наблюдения я делал во многих странах — от Африки до самой что ни на есть Европы, где Ленина считают The Great World Politics. И даже в США.
И сегодня ровно 100 лет без него. И 100 лет с ним.
Рано утром, в шесть утра, мой добрый друг Захар Прилепин прислал мне чудесный стих американского поэта Майкла Голда. Им и закончу данную статью. «Наикрутейшие стихи. Должна быть такая песня. Возможно, даже гимн».
Мне велят любить мою родину, Америку,
Но где Америка?
Я не видел нации, скитаясь меж океанов.
Я видел 120 миллионов.
И они ненавидели друг друга,
И они дрались друг с другом
В войне из-за денег.
Америка не одна, их много.
Белый сжигает негра живым.
Фабрикант избивает детей.
Войска расстреливают горняков.
Войска расстреливают ткачей.
Это страна врагов.
Я видел солнце над Скалистыми горами.
Я видел пшеничные поля на равнинах.
Я видел миллионы американских цветов,
Я слышал пение птиц Америки.
Это могучая, прекрасная земля,
И я, рабочий, люблю ее.
Но как могу я любить тех, кто убивает рабочих?
Америка, я не могу поклоняться богу денег,
Чудовищу, чье сердце — машина Форда,
Чей мозг — дешевый фильм из Голливуда,
Чьи города — механические кошмары,
Чьи литании — меха и шелковые чулки,
Чьи поклонники умирают от пресыщения,
А жертвы — от голода.
Кто убил Сакко и Ванцетти? Не ты, река Миссисипи.
Кто вымогает деньги мира? Не вы, Аллеганские горы.
Кто убивал на войне для барыша?
Не вы, американские поля и леса!
Это могучая, прекрасная земля,
Но мир ненавидит нового тирана,
Настанет гибель, разгром и скорбь
Для тебя, жирная Америка.
И Ленин пройдет среди твоих 120 миллионов,
Раньше или позже — Ленин,
Сейчас или потом — Ленин, Ленин! Ленин!
Ленин!
Я вижу твои кровавые роды,
Я вижу огонь и пепел
И мою страну, вставшую из пепла.
Я вижу мир для 120 миллионов,
Я вижу солнце-молот днем,
Месяц-серп ночью,
Сияющие над новой Америкой,
Америкой рабочих и фермеров.
