18+
Московский городской суд оставил в силе решение по содержанию главы Серпуховского района Александра Шестуна под стражей. Защита подавала апелляцию на изменение меры пресечения на домашний арест или подписку о невыезде. Не помогла Шестуну и поддержка со стороны поручителей, в том числе Хасана Хакимова, советника Рамзана Кадырова. Залог в размере 2,5 миллиона рублей также не привлек внимания судьи, и Шестун продолжит отбывать два месяца ареста в СИЗО.
Как в лодке
Апелляция судебного решения Басманного суда вызвала куда больший резонанс, нежели первое заседание. Тут и жена со старшей дочерью, и прессы побольше, и куча бабок и стариков — жителей Серпухова, которые приехали поддержать человека, за которого они голосовали.
Выяснилось, что маленькие сварливые бабки очень мешают рабочему процессу не только судебных приставов, но и журналистов. Прорываясь буром сквозь толпу пришедших на судебное заседание, они встали у самых дверей, и судебный пристав не переставая просил старушек отойти от двери, поскольку они мешают проходу. Поначалу бабульки были довольно любезны с приставами: общались и задавали вопросы. Одного из них, самого красивого, по их мнению, приглашали в Серпухов, заманивая «порядочными девочками и хорошими мальчиками».
Воздух в коридоре тем временем начал заканчиваться, и одному из стариков стало не по себе. «Как в лодке», — сказал он и вышел из толпы, освободив место для тех, кто будет прорываться в зал суда.
Начало заседания задержали на целый час — в зале шло разбирательство по другому делу. Там некоему предпринимателю сменили меру пресечения на домашний арест. Адвокат предпринимателя на радостях станцевал у дверей зала и вызвал восторг у трех бабулек у дверей.
В ожидании заседания все просто находились в коридоре и терпеливо ждали. Приставы стояли у дверей, журналисты общались между собой. Вдруг послышался голос из толпы: «А почему вы нас не пускаете? Почему вы препятствуете работе журналистов на открытом заседании»? Девушку тут же попытались успокоить, сказав, что заседание еще не началось.
«Заседание начнется, а вас не пустят! Без вас оно пройдет! Я представитель международной правозащитной организации (названия которой девушка не назвала. — Примеч. «Шторма»), на каком основании вы нас в коридоре держите?!» — продолжала кричать она.
Тут уже в дело включились все — люди попросили приставов убрать неадекватную девушку во избежание провокаций. В итоге к жене Шестуна, Юлии, подошел адвокат и сказал, что если «правозащитница» не перестанет орать, то в зал не пустят вообще никого. Адвокат был явно агрессивно настроен, однако осталось в тайне, при чем тут Юлия Шестун. Своей причастности к «международной правозащитной организации» девушка тоже не уловила.
И вот наступил час икс. Сначала приставы пригласили в зал стороны дела: следователей, адвокатов. Затем — родственников Шестуна. И вот тут началось неладное — куча бабок стала озверело ломиться в двери зала, не давая пройти журналистам, а сами приставы (специально или нет) начали ограничивать проход в зал как раз с той стороны, где находилось подавляющее большинство пишущих журналистов.
Одна из старух нагло ущипнула за бок журналиста, который пытался пройти в зал сквозь толкучку. Ее жест означал требование отойти и дать дорогу старым. В ответ на щипок бабке слегка прилетело по лбу локтем. В это время другая бабуля толкала меня локтями. На мою фразу «Дайте сначала журналисты зайдут» она ответила: «Я сюда 100 километров ехала не для того, чтобы журналистов всяких пускать».
И вот двери зала суда закрылись, оставшихся слушателей отправили на второй этаж, где шла трансляция. Свободных мест там, кстати, тоже не осталось, поэтому пришлось просто сесть на полу прямо перед телевизором.
«Это не обыски, это новый 37-й»
Заседание оказалось очень похожим на предыдущее: адвокаты Шестуна старались и приводили аргументы в защиту подсудимого, а следователь несколько раз отчеканил одну и ту же речь, словно по методичке: «Шестуна обвиняют в превышении полномочий. Он обладает административным ресурсом, деньгами и связями в правоохранительных органах, значит, может помешать следствию».
Адвокаты, в свою очередь, приводили очередные контраргументы. Кроме этого, судья удовлетворила ходатайство о допросе жены Шестуна, которое было отклонено во время первого заседания в Басманном суде.
«У следствия нет доказательств в том, что мой подзащитный совершил преступление, однако суд не принял во внимание отсутствие доказательств. Следствие говорит об обширных связях, финансовых средствах, однако фактических сведений о связях в правоохранительных органах суд не указал и не назвал ни одной личности», — сообщил адвокат Павел Беспалов.
Он отметил, что наличие административного ресурса не может предопределять содержание под стражей: «По такой логике у нас каждый чиновник, которого в чем-то обвиняют, должен сидеть в СИЗО, а не под домашним арестом».
В период с марта по апрель 2018 года силовики Подмосковья провели множество проверок и обысков в Серпуховском районе, и Шестун, по словам адвоката, осознавал риски, на которые он идет, оставаясь в стране. Несмотря на это, он не сбежал. Следствие же утверждает, что при мере пресечения в виде домашнего ареста Шестун предпримет попытку либо сбежать, либо уничтожить улики, или будет давить на свидетелей.
«Он жил дома, и жил открыто — зачем ему скрываться, если он знает, что ничего не делал. Протокол с ходатайством об изъятии загранпаспорта Шестуна прилагаю, чтобы доказать, что он не сбежит», — настаивал на своем Беспалов.
Адвокат сообщил, что поручиться за главу Серпуховского района готовы не только 300 жителей, подписавшихся под письмом, а также известные люди. Среди них — вице-премьер Чечни и советник Рамзана Кадырова Хасан Хакимов, а также атаман серпуховских казаков Сергей Одинцов. За Шестуна «вписался» ряд журналистов и правозащитников. Павел Беспалов добавил, что у поручителей имеется возможность внести залог в размере 2,5 миллиона рублей. Это на решение судьи точно так же не повлияло.
Беспалов напомнил, что силовики без опознавательных знаков во время обыска не пускали к обвиняемому защитника: вплоть до допроса, состоявшегося на следующий день. Адвокат напомнил, что вооруженные люди в масках применили насилие к семье Шестуна: держали детей лицом в пол, направляли на них оружие и толкали.
«Это не обыски, это новый 37-й год», — высказался адвокат.
Также защита Шестуна задала риторический вопрос: «В чем вина подзащитного, если он подписал то, что уже было согласовано его сотрудниками в администрации? Почему он должен им не доверять?» Ответа, разумеется, не последовало. Нет ответа на вопрос и у следователей. В обвинении речь идет о превышении должностных полномочий, однако ни слова не сказано, о каких именно. Не уточняется, какую именно норму закона нарушил Шестун, что он совершил из того, что не входит в его полномочия.
«Мой подзащитный обращался в суд с просьбой вернуть участки муниципалитету, если они были проданы незаконно. Сам он не мог эти участки изъять по закону. Вот если бы он это сделал, тогда бы он превысил полномочия. Но в суде сказали, что сделка прошла по закону», — размышлял адвокат.
Куча вопросов и никаких ответов. Атмосфера недосказанности чувствовалась даже через телевизионную трансляцию из зала суда. Следователь продолжал повторять отработанный текст. На допрос вызвали Юлию Шестун, жену подсудимого.
Еще в коридоре, до начала заседания, было видно, что ей тяжело держаться. После угрозы приставов, что в зал никого не пустят, у девушки покатились слезы.
Свою встречу с Шестуном, находящимся в клетке, она назвала свиданием: «Это мой шанс на свидание с мужем, а вы все портите». В зале суда девушка была сдержаннее, но в голосе была заметна легкая дрожь.
Характеризуя мужа, она сказала, что восхищались им не только дети, но и местные жители, многих из которых он знал лично. Об этом, кстати, могут свидетельствовать баннеры, которые разместили в Серпухове по просьбе местных: Шестун и подпись «Спасибо, что не предал».
Отвечая на вопрос о состоянии здоровья Шестуна, Юлия вспомнила про врача серпуховской скорой помощи, которая 26 июня была на допросе в СК. Вызвали ее туда после того, как во время обысков она настаивала на госпитализации Шестуна и пыталась убедить силовиков в том, что подсудимый на тот момент был на грани летального исхода.
Среди прочих диагнозов Юлия сообщила о сахарном диабете Шестуна — в тюрьме уровень сахара поднимался до девяти единиц, что близко к предынсультному состоянию.
Сам Шестун ничего нового в суде не сказал. Отметил, что в камере у него нет холодильника и он не может обеспечить свою безопасность в плане здоровья. Подсудимый добавил, что в тюрьме нет тех продуктов, которые нужны ему как диабетику. В связи с отсутствием холодильника ограничена и возможность передачек.
Шестун вновь обвинил генерала ФСБ Ивана Ткачева в сфабрикованном деле.
«Я не согласен с решением суда о том, что я могу скрыться. На протяжении двух месяцев буквально с утра до вечера нас прессовали сотрудники ФСБ с поддержкой омона… Я два с половиной месяца не скрываюсь, несколько человек было арестовано по не связанным между собой делам; это была массовая атака на администрацию Серпуховского района. А предшествовала этому беседа Ткачева, где он в простой форме сказал, что если я не откажусь от участия в выборах главы Серпуховского района, меня посадят. Серпуховской район — единственный, где есть прямые выборы. И в день объявления выборов генерал ФСБ Ткачев добивается уголовного дела, задержания меня. Я считаю, что это очень показательно», — заявил в суде Шестун.
Судье потребовалось 10 минут в совещательной комнате, чтобы оставить Шестуна еще на два месяца в СИЗО.
