18+
Азербайджанская группировка обманом получала квартиры психически нездоровых людей. Бывших хозяев недвижимости свозили во Владимирскую область, где избивали и спаивали. Несмотря на заявления потерпевших и показания свидетелей, в деле до сих пор в качестве подозреваемых фигурируют неустановленные лица. «Шторм» выяснил, что эти люди до сих пор живут в квартирах своих жертв и занимаются бизнесом.
В 2009 году к Михаилу Колчину, владельцу «трешки» в доме 4А в 3-м Михайловском переулке (московский район Коптево), обратился участковый полицейский Сергей Нестеров. Он настоятельно попросил хозяина квартиры заселить к себе четырех азербайджанцев, «хороших знакомых» участкового.
«Я сначала не хотел, но Серега сказал, что сильно расстроится. Я испугался и согласился сдавать комнаты», — поделился Колчин.
Спустя полтора года к местным алкоголикам, среди которых был и Колчин, подошел азербайджанец, представившийся Борисом. На протяжении двух недель он ходил к завсегдатаям дворовых лавочек, угощал их алкоголем и закусками, ничего не требуя взамен. Быстро подружившись с падким до выпивки Колчиным, азербайджанец сделал Михаилу «деловое» предложение.
Борис объяснил, что продуктовый магазин, которым владеет его брат Тавекгюль Губатов, сейчас находится в затруднительном финансовом состоянии и азербайджанцам нужны деньги, чтобы решить временные трудности. Поэтому он предложил заложить квартиру Михаила, а через полгода вернуть квартиру из залога. Взамен южанин пообещал сделать мужчину директором нуждающегося в инвестициях продуктового магазина.
Колчин согласился и неделю действительно «проработал» в кресле директора магазина. В этот период он находился в бесконечном алкогольном опьянении, чему способствовали и его новые «сотрудники», постоянно приносившие выпивку во время «трудовых будней».
16 сентября 2011-го Михаил был пьянее обычного. Позже об этом расскажут соседи в гражданском суде. По их словам, в тот день он едва держался на ногах. Именно такое состояние Колчина и нужно было азербайджанским предпринимателям. Пьяного повезли в Фора-банк. Оттуда Михаил прошел со своими «друзьями» в «Центр оформления сделок», где, находясь в невменяемом состоянии, подписал доверенность на продажу квартиры, которую ему подсунули вместо документов для залога. Вместе с владельцем недвижимости был и покупатель, Чингиз Гулиев, который до этого работал продавцом шаурмы. По документам, квартира была продана за шесть миллионов рублей.
Некоторое время Михаил продолжал жить в проданной квартире. Никаких денег он, разумеется, не получал, да и не знал, что квартира ему больше не принадлежит. В начале ноября «друзья»-азербайджанцы пригласили Колчина на день рождения в Подмосковье. Оказалось, что это не день рождения, а плен. И не Московская область, а Владимирская.
5 декабря к Ирине Романовой, двоюродной сестре Михаила Колчина, пришел участковый полицейский и сообщил, что ее брат пропал. На это обратили внимание соседи, которые не видели мужчину уже больше месяца. Сестра подала заявление о пропаже, и через несколько дней оперуполномоченный предоставил ей выписку из паспортного стола, в которой сообщалось, что Колчин теперь прописан в селе Степанцево Владимирской области. 12 декабря Ирина и ее отец отправились по указанному адресу — сами полицейские отказывались туда ехать и искать пропавшего гражданина.
«Походили с фотографией по соседям, спрашивали, не видел ли Мишку кто-нибудь. Потом уже начали звонить в дверь, где он должен быть прописан, но никто не открывал, — рассказывает Ирина. — Мы уже отчаялись, но вдруг услышали, как у двери кто-то копошится с ключами, медленно открывает дверь».
В квартиру их пустила престарелая бабушка, с виду слегка невменяемая. Позже стало известно, что она, как и Михаил, была заложницей азербайджанцев. Одна из комнат квартиры была закрыта на щеколду: именно там держали Михаила.
«Он был весь опухший, пьяный и худой. В комнате была только кровать, стол и канистра со спиртом. Миша, увидев нас, попросил забрать его домой. Бабушка оказалось глухой, так что мы не смогли понять, что там происходило, и поспешили вернуться в Москву», — с дрожью в голосе вспоминает Ирина.
По дороге Колчин узнал, что находился во Владимирской области, а его столичная квартира на самом деле не заложена, а продана. Он рассказал сестре про знакомство с азербайджанцем Борисом, «работу» директором и про поездку в Фора-банк. По приезде домой Романова написала заявление в полицию, но получила отказное. После второго заявления было заведено уголовное дело. Полицейские опросили новых хозяев квартиры, но те никакой полезной информации сообщить не смогли. Дальше началась череда бесконечных отписок, продолжающаяся и по сей день. В первый год правоохранители даже умудрились потерять один из томов. Потом все же нашли. Теперь дело просто не расследуется, из разных ведомств оно спускается до УВД по САО ГУ МВД России по Москве, а там никаких действий не предпринимают. Фамилии всех предполагаемых преступников известны, однако уголовное дело возбуждено в отношении неустановленных лиц и устанавливать их никто не собирается уже на протяжении шести лет.
Ирина решила заняться расследованием сама. Она нашла Елену Попову, которая сторожила и спаивала Михаила во Владимирской области. Оказалось, что и сама она была заложницей.
Женщина рассказала, что продажей квартиры и похищением Колчина занимался Илькин Мирзоев, являвшийся ее гражданским мужем. Оказалось, что еще в 2012 году Попова рассказала следователям УВД по САО о том, что Михаил Колчин был не единственной жертвой черных риелторов. До этого преступная группировка переписала на себя квартиру Зинаиды Гущиной, той самой бабушки 74 лет, которая открыла дверь Ирине Романовой. Гущина, как и Колчин, была психически нездоровой. Квартиру бабушки снимал сам Мирзоев, а потом при помощи юриста Этибара Гусейнова расторгнул договор пожизненной ренты и переписал квартиру на себя, после чего отвез Гущину во Владимирскую область.
После того как Ирина вызволила своего брата из заключения, Мирзоев забрал бабушку с собой в Азербайджан, где выдал замуж за одного из своих друзей. Позже Елена узнала, что там пожилая женщина и умерла.
Попова была вынуждена следить за заложниками, о чем она также сообщила во время допроса. По ее словам, Колчин всегда должен был находиться в состоянии алкогольного опьянения, иначе у него могла начаться белая горячка.
«Мирзоев велел мне кормить Колчина, на улицу не выпускать и следить, чтобы он все время был пьяным, — сообщила в своих показаниях женщина. — Для этого нужно было каждый день наливать из пятилитровых канистр спирт, разбавлять водой пополам и ставить Михаилу в комнату рядом с кроватью».
Гражданская супруга Мирзоева рассказала, что главным в этой группировке был Тавекгюль Губатов — владелец магазина, в котором «работал» директором Колчин. Он, по словам Елены, переводил деньги на содержание Михаила и прочие расходы. Все переводы Мирзоев забирал себе. В ноябре в квартиру приехал Илькин, чтобы оформить расписку о получении Колчиным денег за квартиру. К слову, в документе (есть в распоряжении «Шторма») стоит дата 16 сентября, день, когда был подписан договор купли-продажи. Позже эта расписка будет использована в суде.
«Илькин попросил Колчина подписать расписку о получении шести миллионов рублей. Михаил не читал, где он ставит подпись, и ничего не соображал. Когда Колчин расписался, Мирзоев очень обрадовался и сразу стал звонить Тавекгюлю. Я вопросы по данному поводу не задавала, так как боялась его», — сказала Попова.
Пострадала и сама Елена Попова, принимавшая непосредственное участие в преступной деятельности. Ее московскую квартиру Мирзоев должен был разменять на другую. За счет связей в агентстве недвижимости ИНКОМ он смог с продажи жилья получить деньги, которые Елена так и не увидела. Так же, как и обещанной квартиры.
Кроме этого, женщина рассказала, что во время «отношений» с Мирзоевым жила в постоянном страхе: Илькин не раз угрожал убить ее мать и дочь, избивал свою «пассию» битой и кидал в нее ножи, если та пыталась узнать, когда получит деньги за проданную квартиру и вернется обратно в Москву.
Ирина Романова обращалась в гражданский суд, чтобы доказать незаконность сделки, поскольку Колчин, по ее мнению, в день заключения договора не мог отдавать отчет своим действиям. Однако медицинская экспертиза сделала вывод, что в момент сделки Михаил находился в адекватном состоянии и понимал, что он делает. Суд был проигран.
Примечателен один факт: в день оформления договора купли-продажи Михаил ставил свою подпись в еще одном документе, расписке о дарении украшений, коробочку с которыми он подарил своей знакомой Анне Петровой. Она попросила у Колчина подтверждение того, что он на безвозмездной основе отдает ей золотые цепочки и кольца. В связи с этой распиской также проходило судебное разбирательство, в ходе которого было установлено, что 16 сентября Михаил не мог отдавать отчет своим действиям. Встает вопрос, как же в один день мертвецки пьяный мужчина находился в неадекватном и в адекватном состоянии одновременно? Приобщить результаты проверки к делу по квартире не удалось, поскольку экспертизы проводились по разным делам.
На данный момент Романовой удалось добиться проведения медицинской экспертизы в рамках уголовного дела. Эксперты из центра имени Сербского сделали заключение о том, что Колчин 16 сентября, во время сделки, отдавать отчет своим действиям не мог. В связи с этим Ирина будет возобновлять гражданское дело по вновь открывшимся обстоятельствам. В УВД по САО, где расследуется дело, комментарии получить не удалось.
