18+
Приговор полигону в подмосковной Балашихе был подписан еще в тот момент, когда президент разбирался, как правильно ставить ударение в названии города. «Прямая линия» в каком-то смысле — самая эффективная карательная машина в нашей стране. Главе государства по душе быстро и решительно разбираться с проблемами, о которых ему в режиме онлайн рассказывают простые россияне.
Но безвременный конец кучинской свалки — это одно, а масштаб «репрессий» — совсем другое. Тут было много неизвестных.
Лишится ли своей должности (а возможно еще и дачи!) губернатор Подмосковья Андрей Воробьев? Ограничатся ли «мусорные санкции» одним полигоном или целой индустрии придется жить по новым правилам?
Фото: © GLOBAL LOOK press/Kremlin Pool
Время ответов
После «Прямой линии» прошло уже две недели: Андрей Воробьев к радости одних и неудовольствию других остался на своем месте (жертвенным козленком стал глава Балашихи), а чуть осмелевшие областные чиновники начали рассказывать об ущербе на 2 миллиарда рублей от свалки в Кучино.
Момент показался редакции Daily Storm подходящим, чтобы оценить, как изменилась жизнь подмосковных свалок после того, как президент узнал правду о том, что происходило в Балашихе.
Торбеево. Без паспорта нельзя
Первым пунктом моего путешествия по мусорным полигонам Московской области стало Торбеево, деревня в двадцати минутах езды от печально известной кучинской свалки. Если вам когда-либо случалось добираться из Люберец в Железнодорожный (местные жители называют эту дорогу через деревни «пьяной» с намеком на сотрудников ГИБДД, которые редко на ней показываются), то вы наверняка видели неприятно пахнущую гору мусора, заросшую травой. Это и есть полигон твердых бытовых отходов (ТБО) «Торбеево».
Найти въезд на свалку, хоть он находится немного в стороне от основной дороги, труда на не составляет. Как крошки в старой немецкой сказке, вокруг полигона «рассыпаны» мусоровозы: массивные рыжие грузовики ютятся на обочинах по обе стороны дорожного полотна, и чем ближе к цели, тем их становится больше.
Сдерживает эту ораву тяжеловесных авто один скромный пост ГИБДД из двух сотрудников в форме и двух оперативников в штатском. Распределение ролей у полицейских простое: одни многозначительно молчат, смотрят вдаль и ждут окончания безденежного рабочего дня, в то время, как их коллеги в гражданском штудируют бумаги, подъезжающих к свалке водителей.
- Проверяем, все ли документы на груз есть, — объясняет мне один из «убэповцев» в гражданском. Судя по тому, что на свалку никто не заезжает, с документами дела обстоят не очень. Меня, правда, на полигон допускают без каких-либо препятствий.
- Только с проезжей части уйди! — кричит мне в спину один из гаишников, видимо, повинуясь инстинкту: между постом и воротами на полигон нет ни одной машины.
На свалке меня сразу же встречает охранник.
Объясняет, что бродить по мусорным горам без специального разрешения от начальства нельзя (впрочем, я туда сильно и не стремлюсь, подозревая, что отличить хорошую свалку от плохой не получится), заодно рассказывает, что раньше полицейского поста на въезде не было.
А вот возмущенная общественность присутствовала.
Оказывается, и в Торбеево были свои протесты, однако по телевизору показали не их, а Кучино. Поэтому тот полигон прикрыли, а здесь жизнь идет своим чередом. Впрочем, мой новый знакомый видит в этом определенную справедливость.
- Это там (в Кучино — Примеч. DS) все просто сваливают. А у нас здесь переработка есть, вон завод стоит. Те, кто жалуется — странные люди. Не могут продать дачи, и у них свалка в этом виновата! А кто просил здесь покупать? Сами купили, и теперь жалуются.
Логика такая, что спорить спорить сложно. Хотя у жителей окрестных деревень (их-то точно построили задолго до полигона) наверняка нашлись бы свои аргументы. Но вступать в полемику не решаюсь. У каждого своя правда, а мне еще надо много мест объехать за день.
Последней стороной, которую мне предстояло выслушать в Торбеево, были водители мусоровозов. Часть из них грустила в кабинах своих КамАЗов, другие пытались о чем-то договориться по телефону с начальством, третьи прогуливались с невозмутимым видом, пользуясь возможностью размять ноги.
- Первый день такое, — с возмущением рассказывает один из шоферов, сверкая золотыми коронками на зубах. Он машет рукой в сторону поста ГИБДД. — Паспорт на мусор требуют! Никогда такого не было.
- А что это за паспорт?
- Вроде как, когда я забираю у тебя мусор, ты мне должен дать паспорт, что такой-то мусор я забрал, — говорит водитель. Объясняет он не очень уверенно, и сам это понимает. Поэтому для убедительности достает целый ворох документов из-под козырька над водительским сиденьем и демонстрирует их мне. — Лицензии, договоры, путевка. Все с печатями! Мы ведь не какая-то левая контора, а хорошо, по-настоящему работаем. Теперь из-за этого всего у нас хлебозавод на весь день без контейнера останется.
Водитель ругается на новые порядки. Я желаю удачи на прощание, он производит впечатление честного человека. Но поручиться за других не берусь, слишком много их вокруг — порядка двадцати машин. Часть уезжает, появляются новыми, но на свалку при мне не прорывается никто.
Тимохово. Самая большая свалка
Следующий полигон на моем маршруте находится еще чуть дальше в восточном направлении. Он спрятался в лесах между Горьковским и Носовихинским шоссе, неподалеку от популярного в советские годы дома отдыха «Колонтаево» и Богородского кладбища.
Полигон ТБО «Тимохово» (так называется это место) — самая большая свалка из тех, что находятся по соседству с полигоном «Кучино».
Судя по количеству мусоровозов, как раз сюда начали отправлять все те отходы, которые раньше складировали в Балашихе. Здесь, в Тимохово, грузовиков оказалось еще больше, чем на первой свалке. Причем, если там это были относительно компактные машины, насколько это слово применимо к КамАЗам, то тут своей очереди сдать мусор ждали уже настоящие гиганты.
В остальном картина казалась практически идентичной тому, что я увидел в Торбеево: точно такой же пост ГИБДД, который разворачивает девять грузовиков из десяти, и такие же неприветливые охранники.
Разговаривают они нехотя, то и дело угрожая вызвать полицию.
- Вот же она, — говорю я и показываю на пост.
- Это не полиция, а ГАИ, — возражает охранник. Сотрудник ГИБДД за нашими спинами, на самом деле, выглядит крайне измученным. На него уже десять минут наседает приземистая женщина средних лет, окруженная стайкой водителей. «Вызвать» его сейчас действительно нереально, хотя сам полицейский, кажется, не прочь был бы сбежать. — Смотреть у нас нечего. Со всех сторон только лес.
Формально это чистая правда. По всему периметру полигона «Тимохово» растут деревья. Где-то лес растянулся на километры, где-то от дачных поселков свалку отделяет только небольшая просека. Но, конечно, с «Кучино» и «Торбеево» это место не сравнить: там дома чуть ли не растут на мусоре, а здесь некая условная граница все-таки проведена.
Новая Дубна. Яйца за вредность
Третья свалка, которая могла бы приютить отходы из Кучино, расположена в Орехово-Зуевском районе. Это еще около 40-50 минут езды на восток по Горьковскому шоссе.
Здесь, на границе Московской и Владимирской областей, новостроек и дачных поселков уже не так много, как в районах, прилегающих к МКАД. В основном леса и поля с редкими точками деревень. Около одной из них под названием Малая Дубна и приютился одноименный мусорный полигон.
Сразу бросается в глаза отсутствие полицейского поста на въезде на свалку.
После первых двух визитов этот факт несколько удивляет и даже настораживает. Хотя водители мусоровозов мой скепсис, кажется, не разделяют, а тихо радуются представившейся возможности спокойно поработать. Здесь КамАЗы не толпятся в очередях, а бодро заезжают на свалку, тратят пару минут на механизме, похожем на весы, и двигаются дальше к пыльной горе, где избавляются от дурно пахнущего груза.
Атмосферы высокого напряжения в «Малой Дубне» нет. Сотрудники на полигоне без проблем соглашаются пообщаться.
- После истории с «Кучино» работы прибавилось? — спрашиваю я. — Стали больше мусора к вам возить?
- Нет, все так же, — отвечает один из двух рабочих, вышедших ко мне. Оба — мужчины за пятьдесят, одетые в пыльные камуфляжные куртки, причем явно свои собственные, а не казенные. — К нам Москва вообще не доезжает, только Орехово-Зуевский район.
- Странно, что у вас гаишников нет.
- Были. С утра стояли, проверяли. Сейчас уехали, видимо.
- С местными жителями проблем не возникает? — задаю самый животрепещущий после «Прямой линии» вопрос.
- Нет, мы же в лесу.
- А самим каково всем этим дышать? — спрашиваю я. Ветер сейчас, правда, дует не в нашу сторону, и потому мухи доставляют больше неудобств, чем неприятные запахи.
- Нормально. Нам жир дают.
- Что?
- Жир за вредность, — объясняет труженик полигона. — Как молоко. Только нам дают яйца. Я вот каждый день получаю четыре яйца.
- Закрывать полигон не собираются?
- В 2019 году. Уже и «воробей» (Андрей Воробьев — Примеч. DS) сюда приезжал. Собираются вместо свалки строить перерабатывающий завод. В Орехово-Зуево кто-то даже запустил байку, что его построят прямо рядом с роддомом. Даже подписи начали собирать против этого. Ну, подумайте, кто в нормальном уме будет такой завод у роддома строить?
- А где? Здесь, на свалке?
- Может и здесь, тут места много, — высказывает предположение мой собеседник и показывает рукой на окружающие нас леса.
- Вас туда возьмут, не бросят?
- Хочется верить, что возьмут.
Сабурово. Медведь и собака
Два оставшихся восточных областных полигона находятся уже не у Горьковки, а у другой подмосковной трассы — Щелковского шоссе, в районе пересечения с Малым бетонным кольцом.
Первая из свалок находится в промзоне между городом Фрязино и деревней Сабурово. В честь нее полигон и назван.
Дорога, ведущая от шоссе к полигону ТБО «Сабурово», плавно готовит вас к тому, что ждет вас в конце. Сначала в районе окружающих Фрязино небольших заводов в воздухе начинается чувствоваться неприятный микс из ароматов гниения и тухлых яиц. По мере приближения к полигону запах только усиливается.
Одновременно на грязных обочинах, раскуроченных колесами большегрузов, появляются небольшие кучи мусора, будто кто-то скинул здесь часть груза, немного не дотерпев до свалки.
Сам полигон, кстати, почему-то оказался закрыт.
За покосившимися металлическими воротами застыл неведомо как оказавшийся внутри рыжий КамАЗ-мусоровоз, рядом с которым бегал черный беспородный пес. Пост на наблюдательной вышке с прожектором у покосившийся бытовки закрепил за собой огромный плюшевый медведь с грязными пятнами на рыжей «шкуре».
Людей поблизости то ли не оказалось, то ли, в отличие от черной собаки, они никак не стали реагировать на призывы выйти и поговорить.
Царево. Какую траву едят коровы
Второй полигон (ТБО «Царево») по Щелковскому направлению оказался полной противоположностью своему соседу. Жизнь здесь кипит, все согласно табличке на заборе, бодро возвещающей о круглосуточном режиме работы.
Мусорная гора то и дело вскипает небольшими пылевыми бурями. Это КамАЗы поднимаются и спускаются по серпантину, собранному из земли, песка и отходов. Чтобы такого ада не было внизу (потому как дышать в таких облаках просто невозможно), грунт здесь поливают из специально пригнанной на полигон цистерны с водой. Она настолько старая, что едва не разваливается на части, но с работой справляется.
В «Царево» меня встречают на удивление приветливо.
Охрана интересуется, хочу ли я осмотреть полигон и предлагает пообщаться с руководством, чтобы уточнить подробности.
Начальник, молодой человек по имени Егор, готов провести мне экскурсию. Но только на следующий рабочий день.
- Сегодня нельзя, уже поздно, — объясняет он. — Вчера вечером другие журналисты просили пройти. Хотели ночью осмотреть. Говорю: «Куда?! Там собаки, сожрут вас!». А днем — без проблем.
По словам Егора, на полигоне много чего делают для улучшения экологической обстановки. Например, роют котлованы и траншеи, чтобы отсечь грязную воду со свалки.
- Мы тут только три месяца, — говорит он. — Хотим показать, как мы работаем, улучшить отношение к себе.
В «Царево», кстати, тоже не обошлось без поста ГИБДД. Только они проверяют документы у водителей мусоровозов внутри полигона, а не на въезде, чтобы не создавать пробки на «бетонке».
- К вам после «Кучино» стали больше ездить? — задаю я традиционный уже вопрос.
- Нет, наоборот. Правда, проситься стали намного больше, — отвечает Егор. — Настолько много, что мы с таким потоком просто бы не справились. В какой-то момент махнули рукой и стали просто переводить стрелки на них (показывает рукой на сотрудников ГИБДД). Они проверяют документы, и если что-то не так, то разворачивают.
- Я уже на нескольких полигонах был. Везде ГИБДД разворачивает, нигде мусор из Кучино не принимают. Куда они его девают-то?
- Куда? Ну, по слухам, вокруг Кучино уже образовалось много-много маленьких полигончиков.
Время уже приближается к вечеру, но перед возвращением в редакцию я решаю заглянуть в село Царево, расположенное поблизости от свалки: с бетонного кольца виден ряд одноэтажных домиков и купола симпатичной красно-белой церкви.
Когда едешь по главной сельской дороге, по правую руку можно наблюдать необычную картину: небольшие деревенские улочки, которые буквально упираются в свалку. Вместо горизонта — гигантская гора мусора.
А если пропустить первую по счету улицу и свернуть на вторую, то можно увидеть нечто по-настоящему любопытное.
Пространство между деревней Царево и мусорным полигоном «Царево» занимает… ферма «Царево». Племенной завод, разводят молочных коров.
- Нам свалка не мешает, тут аромат от навоза такой, что других запахов уже не различаешь, — говорит мне спешащая на работу сотрудница фермы. Отходит немного и оборачивается, чтобы дать совет. — Не совались бы вы к ним. Там деньжищи такие!
Другим жителям Царево, тем, кто не занят на работе в колхозе, свалка все-таки «дает продышаться» не хуже, чем в Кучино.
- На нашей улице еще на так сильно, — рассказывает мне молодая женщина, вышедшая с ребенком на вечернюю прогулку. — В основном, задувает на соседние улицы и в Красноармейск (город на северо-восток от Царево — Примеч. DS). У нас зимой тяжело дышать, когда этот запах по земле стелется.
Власти Подмосковья обещают, что к концу 2019 года большинство областных свалок прекратят работу, в том числе и те, на которых я побывал (уцелеет только «Тимохово»). Но есть ощущение, что эффективной эта работа будет исключительно до тех пор, пока она находится на карандаше у президента. Без этого — только привычная всем нам Московская область, где даже самые ответственные работники не знают, что за документы от них требуют в ГИБДД, где молочные коровы живут по соседству с мусорными полигонами, а жители деревень близ свалок каждый год играют в лотерею, кому повезет поговорить с Путиным и решить свою проблему.
