18+
День 23 января точно войдет в историю российского протеста, а возможно, и в историю России. Никогда раньше на несогласованные акции не приходило столько людей — заведомо рискуя быть избитым полицией и получить административный или даже уголовный срок. Никогда раньше не задерживали столько людей за время меньшее, чем сутки, — 3324 по всей России, 1320 в Москве. Вряд ли когда-либо раньше протестная акция имела такую широкую географию: митинги прошли более чем в 120 городах страны. Журналисты Daily Storm провели этот день в самой гуще событий.
Несмотря на то что начало московской акции было назначено на 14 часов, фактически началась она около полудня. К этому времени Пушкинскую площадь заполнили люди в салатовых манишках — это журналисты пришли пораньше, чтобы ничего не пропустить. Скучая, они фотографировали построение дружинников (хмурые мужчины с красными форменными повязками) и пока еще относительно немногочисленные ряды полицейских.
До часа дня протестующих на площади почти не было видно. Каждый новый сторонник Навального мгновенно привлекал внимание десятков журналистов, фотографов и операторов. Одним из первых около памятника Пушкину появился мужчина в цветастой куртке. Он нес в руках плакат «Свободу Навальному!», как Христос свой крест на Голгофу. Римляне — полицейские, в смысле — пришли почти сразу и были подчеркнуто вежливы. Представились, внимательно выслушали речь мужчины о нарушении его конституционных прав, сочувственно покивали, а затем проводили в автозак. Примерно по такому же сценарию прошло еще несколько задержаний. Вплоть до формального начала акции соотношение «пресса — протестующий» было, навскидку, 20 к 1.
К 14 часам площадь постепенно начинает заполняться людьми. Плакаты появляются все чаще. Митинг не обошли стороной и всевозможные фрики. В толпе можно встретить как сторонников бывшего схиигумена Сергия, так и активистов движения НОД. Последние заявили, что пришли отметить возвращение Навального на Родину праздничным концертом. Из портативной колонки льются песни военных лет. Протестующие, давя смех, подпевают.
Тем временем силовики подтянули к площади резервы: теперь задержания происходят раз в несколько минут, а то и чаще. С задержанными больше не церемонятся, а без лишних разговоров выхватывают из толпы, заламывают руки и ведут в автозак. Некоторых волоком тащат по земле, кого-то несут на руках. Некоторые пытаются вырваться, но силовики тут же подавляют эти попытки дубинками и болевыми приемами.
Служебный транспорт полиции занял сразу несколько полос на Тверской улице, так что пробка собралась мгновенно. Недовольные водители непрерывно сигналят, звук клаксонов сливается в один сплошной гул. Один из пассажиров такси высовывается по пояс в окно. Одной рукой он снимает происходящее на телефон, другой показывает протестующим знак «Виктория». Из открытых окон нескольких машин, застрявших в пробке, на полную громкость несутся звуки песни Виктора Цоя «Перемен». Услышав их, собравшиеся на площади сторонники оппозиции аплодируют.
Среди протестующих много молодежи — парней и девушек от 17 до 20 лет. Попадаются и несовершеннолетние. Одним из самых молодых участников акции был 14-летний школьник. Шапка с помпоном, лицо, закрытое шарфом, невысокого роста. Мальчик выглядит настолько хрупко, что толпа во время очередной стычки могла его затоптать, даже не заметив. Однако отважный мальчуган постоянно оказывался то около бегущих ОМОНовцев, то в самой гуще стычек с полицией
— Я не поддерживаю ни одну из сторон. Я пришел сюда не выражать свою позицию, а просто посмотреть и поснимать происходящее, — подросток взглядом указывает на экшн-камеру в своих руках, — мне интересно событие само по себе.
Парень успеет дать интервью нескольким изданиям, но вскоре окажется в автозаке. Видео задержания мгновенно разойдется по соцсетям.
Тем временем на Пушкинской площади становится все теснее. Места у памятника почти не остается, так что Тверская улица в сторону Садового кольца по обеим сторонам забита до отказа — буквально на сколько хватает взгляда. Люди продолжают прибывать, выходя из окрестных переулков и станций метро, приезжая на автобусах. Похожая картина на Сретенском бульваре и в Новопушкинском сквере. В какой-то момент на Тверской люди перестают помещаться на тротуарах и выходят на проезжую часть. Тут же прибегают бойцы ОМОНа и под крики «Это наш город» и «Мы здесь власть» зачищают дорогу.
На самой площади отряды силовиков проводят точечные задержания. Когда один из отрядов силовиков мчится к цели, бойцы спецподразделения расталкивают собравшихся на скользких мраморных парапетах. Люди падают друг на друга, лежат штабелями. Некоторые омоновцы тоже поскальзываются, спотыкаются об упавших оппозиционеров или неуклюже обрушиваются на землю, увязнув в глубоком снегу. Начинается давка и суматоха вокруг груды человеческих тел. Оставшиеся на ногах бойцы начинают молотить дубинками всех без разбору вокруг себя, отгоняя людей от барахтающихся в снегу сослуживцев. Но отступать протестующим некуда — задние ряды продолжают давить вперед. Воспользовавшись общей неразберихой, небольшая группа сторонников оппозиции отбивает нескольких задержанных соратников. С одного омоновца срывают шлем и под одобрительный рев толпы начинают пинать его по земле, будто это футбольный мяч. Отряд силовиков отступает, таща к автозаку всего одного человека.
Тем временем в нескольких сотнях метров от Пушкинской площади, у памятника Твардовскому на Страстном бульваре, собрались около 150 человек в фиолетовых шарфах с надписью «За правду» — это общественное движение, созданное писателем Захаром Прилепиным. В основном это взрослые мужчины старше 30 лет. Один из них громко что-то втолковывает товарищу: «Послушай, я тебя как бывший вице-президент федерации борьбы уверяю…» Среди толпы снуют организаторы акции. Они раздают сторонникам шарфы и наклейки.
— Мы здесь собрались, чтобы предотвратить любые действия направленной толпы против государственного строя, — рассказывает участник движения. Судя по всему, это один из координаторов акции. — Мы против событий 91-го года. Мы не хотим, чтобы такое же повторилось сейчас, и мы здесь для предотвращения этого.
— А что было в 91-м?
— Развал Советского Союза, — отвечает мужчина. — У нас сейчас есть Россия со своей территорией, которая также может развалиться. Очень многие люди на площади сторонники того, чтобы отдать Крым, отсоединить Чечню. Мы против таких идей, мы за сохранение страны. Не говоря о том, что мы объединяем левый фронт, левое движение. Мы социалисты, коммунисты.
— Расскажите что-нибудь о себе. Чем вы занимаетесь в мирное время, в обычной жизни? Учитесь, работаете? — уточняет корреспондент.
— Извините, я сейчас не буду отвечать. У меня другие дела, — неожиданно отрезает прилепинец, прикладывая руку к наушнику в левом ухе.
— Там эфир пошел? Лубянка на связи?
Вместо ответа мужчина только с ухмылкой качает головой и отворачивается, что-то неразборчиво бормоча в гарнитуру.
— Мы здесь собрались, чтобы показать, что есть масса здравомыслящих людей в России, которые не позволят деструктивным элементам разрушать нашу страну, — поясняет еще один сторонник движения по имени Дмитрий. На вид ему около сорока лет. Его шея укутана «фирменным» фиолетовым шарфом.
— Какими методами собираетесь «не позволять»? — задает вопрос журналист Daily Storm.
— Законными, — отвечает мужчина. — Так что сегодня мы просто встречаемся, гуляем. Мы сюда приходим сами, без централизованных…
Дмитрия на полуслове обрывает мужчина в маске, уводя его за локоть. Видимо, интервью прессе в этом движении должны давать только специальные идеологически подкованные люди, а не рядовые участники.
Около 13:30 сторонники движения «За правду» по команде снова собираются у памятника Твардовскому. Стоящий у скульптуры мужчина проводит короткий инструктаж.
— Сейчас идем на Пушкинскую, на этих мудаков внимания не обращаем, — хорошо поставленным голосом объявляет мужчина в неприметной черной куртке. — Если на вас будут прыгать, не реагируйте. Кто еще не получил шарфы, то обязательно возьмите их прямо сейчас.
— А что делать, если задержат? — спрашивают из толпы.
— Говорите полицейским, что вы против Навального. Если кого-то в итоге заберут — будем решать вопрос.
Судя по тому, что с десяток стоящих неподалеку полицейских равнодушно озирались по сторонам, не обращая никакого внимания на сборище у памятника, «решать вопросы» с полицией движение «За правду» действительно умеет.
Через пару минут после инструктажа колонна строем выдвинулась в сторону Пушкинской площади. К этому моменту там уже яблоку негде было упасть. Еле продираясь сквозь толпу, «фиолетовые шарфы» встречали в основном недоуменные и немного брезгливые взгляды своих идеологических оппонентов. Фурор появление колонны на площади не произвело — прилепинцы просто смешались с толпой и на них почти никто не обратил внимания. Лениво подискутировав с компанией девушек-подростков, колонна удалилась, раскидав напоследок несколько пачек банкнот «банка приколов».
В это же время задержания шли уже непрерывно. Сторонники Навального вставали в сцепки и пытались отбиваться от ОМОНа. Воздух был наполнен криками, свистом и глухими шлепками резиновых дубинок.
Лицо Антона Богенкова залито кровью, под правым глазам намечается фингал. На вид ему чуть за двадцать. К лацкану пальто приколот значок «Н» — эмблема Навального, — его он считает «смелым и достойным человеком». На митинг Антон пришел сразу после собеседования для устройства на работу.
— Меня избили полицейские, которые должны защищать наши права и свободы, притом что я совершенно безоружный, даже без стаканчика, — рассказывает Антон. Проходящая мимо девушка замечает окровавленное лицо и протягивает дезинфицирующую салфетку. Антон сначала отказывается, но потом благодарит девушку и прикладывает ткань к ране на голове.
— Сложно сосчитать, сколько людей меня избивали, но попали дубинкой по голове, по лицу. Нас сначала избивали, когда мы стояли, затем мы упали и нас продолжили бить ногами и дубинками. Меня-то ладно, но они избивали девушек прямо на моих глазах.
С журналистами Антон общается, не скрывая лица. «Меня избили, а что мне еще сделают?» — философски замечает парень.
Таких, как Антон — с пылающим сердцем и разбитой головой — на площади было с десяток. Некоторых из них задерживали полицейские, другим первую медицинскую помощь оказывали соратники: мазали раны зеленкой и йодом, перематывали их бинтами.
Чем активнее проходили задержания, тем дальше протестующие отступали в сторону кинотеатра «Россия». Вскоре Пушкинская площадь оказалась зачищена. На захваченных «позициях» протестующих переводили дух бойцы ОМОНа и журналисты.
После того, как территория у памятника Пушкину была освобождена, ОМОН начал вытеснять людей на противоположной стороне Тверской улицы из Новопушкинского сквера. Митингующие стояли в сцепке и желанием покидать сквер явно не горели. Какое-то время силовики молча за всем этим наблюдали, а потом, когда прибыло подкрепление, начали рвать сцепки, выхватывать из толпы людей и задерживать. Задерживали местами очень жестко. Например, одного молодого человека, возможно, ученика старших классов школы, тащили впятером, а когда он запнулся и упал, один из силовиков придавил пацану горло, что тому Флойду, из-за которого Black Lives Matters началось, а другой ногой (правда, скорее всего, случайно) наступил пацану на лицо. По мере увеличения количества силовиков народ начал из сквера все-таки ретироваться.
После зачистки полицией и ОМОНом Новопушкинского сквера толпа высыпала на Сретенский бульвар. Причем силовики сами подходили к журналистам и довольно дружелюбно говорили, что, мол, все, уходим отсюда.
В личных разговорах митингующие отмечали, что для них Навальный — это важная причина выйти на митинг, но не единственная. Один молодой человек заявил, что вышел из-за «общей усталости».
«Я смотрю на все эти уголовки, на то, как гайки закручивают и вертят нас всех на ***. И, знаешь, мне не нравится. Мне не нравится, что ты в России не можешь заниматься политикой и активизмом, если ты не соответствуешь «линии партии». Я тут за себя вышел в первую очередь», — заявил молодой человек, с которым корреспондент Daily Storm шел по Страстному бульвару.
В какой-то момент толпа остановилась. Дорогу перекрыли силовики, а люди растерялись. Никто не мог решить, куда нужно идти. Кто-то даже предлагал возвращаться на Пушкинскую, но таких смельчаков практически не нашлось. Кто-то предлагал «идти на Кремль», кто-то прорвать оцепление ОМОНа и просто идти вперед, но в итоге люди пошли в сторону Трубной площади.
Проезжая часть Страстного бульвара оказалась полностью заполнена протестующими. На перекрестке с Большой Дмитровкой выстроилась тонкая цепочка ОМОНа — не больше 20-30 бойцов. Видимо, по задумке они должны были разделить толпу на две части. Однако план провалился. Протестующие вернулись с Петровского бульвара и окружили шеренгу ОМОНа сзади. Протестующие с обеих сторон встали в сцепку в паре метров от силовиков.
Непонятно, чем закончилось бы это «стояние», если бы между противоборствующими сторонами не появился человек с погонами майора. Отчаянно матерясь, он побежал вдоль строя полицейских. Орудая дубинкой, он отгонял протестующих назад. Кто-то пнул майора раз, другой, третий. ОМОН тут же ринулся вперед. Началась ожесточенная драка. Замелькали дубинки, кулаки, ноги, кто-то кинул файер. Задние ряды протестующих обстреливали ОМОН снежками и льдинами, послышался звон разбитого стекла от прилетевшей откуда-то бутылки. Все это длилось не больше двадцати секунд. Затем стороны разошлись, убирая в тыл раненых и выставляя новых людей в первую линию.
Напротив шеренги протестующих вышел долговязый парень в зеленой куртке и маске.
— Не надо бояться! Мы здесь власть! Они псы режима, они никто, они у**ки [никчемные люди]! Посмотрите, как они нас боятся, — срываясь на хрип, кричал он.
Следующими в атаку пошли уже протестующие — и снова крики, шлепки дубинок, кровь. К майору, с которого начались столкновения, подбежал парень в маске и щедро облил его лицо из перцового баллончика. Не ожидавший нападения полицейский неуклюже стал махать дубинкой, потом схватился за лицо, чуть не упал и, пошатываясь, скрылся за держащими оборону бойцами. Стороны еще несколько раз сходились в рукопашной, пока протестующие не взяли всю шеренгу ОМОНа в кольцо.
— Мы без оружия! Мы без оружия! Пропускай! Уходи! — скандировали собравшиеся. Бойцы окруженного отряда нервно оглядывались. Через несколько минут противостояния и уговоров полицейские покинули перекресток под аплодисменты. Путь по Бульварному кольцу был свободен.
Окрыленная недавним успехом, шумная компания подростков включила на переносной колонке песню Айспик «Смерти больше нет». Спускаясь по Петровскому бульвару, они изо всех сил кричали строки песни: «Пусть все горит! На меня смотрит вся Россия! Пусть все горит!».
— Я тебя проклинаю! И тебя тоже! Всех вас! Будьте вы все прокляты! Нелюди! — женщина в возрасте с заплаканным лицом шла вдоль строя ОМОНа на Трубной площади и осыпала самыми страшными проклятиями каждого бойца спецподразделения лично, их командиров и даже целые батальоны и полки разом.
— Рот свой заткни, — зло процедил один из омоновцев в чине старшего сержанта, — а то **** [сильно ударю]!
— Хамло! — возмутилась женщина и поспешила уйти вслед за толпой, которая как раз сворачивала на Цветной бульвар.
На подходе к Цирку Никулина митингующие оккупировали помимо тротуаров еще и сквер. Оккупировали, потому что на протяжении примерно получаса силовики не могли туда зайти. Оппозиционеры отбивали омоновские попытки штурма с помощью снежков. В один из таких моментов митингующие даже как будто прогнали отряд ОМОНа. Правда, силовиков было всего человек пять, а оппонентов у них несколько десятков.
Потом не повезло и автомобилистам. Когда оппозиционеры увидели представительскую БМВ с «козырными» номерами АМР***97 и мигалкой (с такими обычно ездят эфэсбэшники или высокие чиновники), начали кидать снежками и всяким мусором в нее. Машину окружили, кто-то попытался разбить окно, кто-то — запрыгнуть на капот. В итоге пострадал простой водитель машины. Что с ним точно — пока неизвестно, но РИА Новости сообщало, что водителю машины выбили глаз.
Рядом кто-то бросил дымовую шашку то ли в автозак, то ли в полицейскую машину, то ли рядом. Кто-то даже закричал: «Наконец покрышки жгут!»
Тем временем силовикам удалось разбить неорганизованную толпу на части. Они методично задерживали самых буйных, а иногда и просто хватали случайных людей. Разделенные оппозиционеры уже не были такими смелыми и ультимативными, как в многотысячной колонне. В какой-то момент около сотни человек заблокировали как раз в том сквере, который совсем недавно героически обороняли. ОМОН окружил со всех сторон и никому не давал выйти. Люди периодически подходили и спрашивали: «Что с нами теперь?» Силовики отвечали, мол, сейчас толпа рассосется на тротуарах, проводим вас к метро и домой поедете.
Но толпа на тротуарах не рассасывалась, народ начал мерзнуть и строить конспирологические теории про то, что их заманили в котел и вообще всех задержат сейчас. Молодые ребята испуганно, но при этом абсолютно восторженно делились впечатлениями: «Ну все, ***** нам».
Там же затесался мальчик лет 13, который жаловался, что потерял друга: «Мы от омоновцев убегали, и Илюху я потерял. Телефон он не берет. Что ему будет?» Когда мальчик узнал, что, скорее всего, ничего — просто родителям позвонят, чтобы забрали, то слегка повеселел.
«Может, он вообще убежал, он так-то быстрее меня бегает», — добавил пацан.
ОМОН тем временем не собирался никого выпускать из сквера. Тут забеспокоились уже журналисты, с которыми силовики в этот раз работали гораздо корректнее обычного. Но журналистов тоже никто никуда пускать не собирался.
«Вы сюда добровольно пришли? Вот и ждите», — сказал один из омоновцев.
Через какое-то время цепочка силовиков стала теснить людей в сторону метро.
«Идите уже домой», — устало и как будто даже ласково сказал один из силовиков.
Многие митингующие, кстати, решили не испытывать судьбу и действительно отправились домой. Правда, некоторые спустились в метро, после того как узнали, что часть людей идет к изолятору, в котором сейчас сидит Алексей Навальный.
СИЗО «Матросская Тишина» достаточно далеко от эпицентра протестов, но протестующие смогли дойти и до нее, следуя косвенному призыву, который Навальный оставил в последнем обращении к сторонникам: «Снаружи моей тюрьмы много хороших людей, и подмога придет».
До самого вечера 23 января у СИЗО никого не было. Полупустой закуток: изредка ходят местные жители, едут автозаки из одного конца улицы в другой — и за всем этим приглядывают полицейские у входа в «Матросскую Тишину».
Примерно в три часа дня улица внезапно оживляется: на ней появляются два автозака, в которые силовики спешно перегружают из обычных автобусов металлические щиты — видимо, для ОМОНа, который в тот момент еще на Пушкинской. Чуть позже один из автозаков двинется в сторону центра города в сопровождении скорой помощи. После их отъезда улица ненадолго стихнет.
Тишину прерывает голос в рации:
— Я поставлю один автобус и две машины тут и вон там, — человек в форме что-то очень подробно объяснял собеседнику. Вскоре с обеих сторон от «Матросской Тишины» появляется две машины Росгвардии и два автозака — импровизированные кордоны, которые через три часа встретят протестующих из центра города.
Трубную, где навальнят винтят особенно жестко, и «Матросскую Тишину» разделяет около полутора часов ходьбы. Но митингующие все равно постепенно собираются у СИЗО. В восемь вечера около кордона полиции уже скапливаливаются небольшие группы людей. Они осторожно наблюдают за полицией издалека.
— А тут Навальный сидит? Говорили, что колонна большая идет из центра, — интересуется женщина. Узнав, что к «Матросской Тишине» пришла всего пара человек, она уходит.
Активность у СИЗО разочаровала не только ее: как выяснилось, большинство из оказавшихся вечером у «Матросской Тишины» ожидали, что сторонников оппозиционера придёт больше. Для многих известие о продолжении митинга стало неожиданностью: «Вообще, я курочку в KFC ела, пока не пришло сообщение от «Красной кнопки», что все идут к СИЗО», — рассказала одна из пришедших девушек.
Неподалеку от кордона несколько групп по 10-12 человек стоят и спорят о дальнейшем плане. Кто-то отмечает, что действовать надо сейчас, пока есть запал. Другие требуют собрать толпу побольше.
Рядом молодая компания активно обсуждает, куда отправили их задержанного знакомого:
— Ого, его прям в Гольяново к нам отвезли!
— Может, передачку соберем?
Внезапно один из митингующих вскрикивает:
— Идите в сцепку, идите сюда!
Тут же начинается движение: многие из пришедших встают в живую стенку, а тех, кто еще в раздумьях, подначивают кричалкой «Один за всех — все за одного!».
Даже самые робкие присоединяются к толпе, и она устремляется к кордону. Откуда-то сверху раздается одобрительный мужской возглас «Россия! Россия без Путина!».
— Выходи! — весело приглашают снизу.
— Нога в гипсе, — оправдывается крикун.
Ближе к полицейскому оцеплению толпа разбивается на части — бравада у некоторых улетучивается, и попытка «штурма» захлебывается:
— Это бесполезно. Я вообще не думал сюда идти, — парень с усталым лицом разворачивается в сторону Стромынки.
— Еще одну минуту, — подруга пытается уговорить его остаться.
— Минуту, а потом что? — вмешивается кто-то третий.
После этого троица во главе с усталым парнем уходит.
Оставшиеся у СИЗО идут штурмовать полицейский заслон, но тут кто-то кидает дымовую шашку. Начинается суматоха, люди отбегают, но снова движутся на омоновцев. На улице появляется автозак — и все опять врассыпную. Проехал — и вслед тут же кричат «Позор».
По Telegram-каналам разлетается сообщение: «К «Матросской Тишине» едут восемь автозаков». На Стромынке к СИЗО сворачивают еще два автозака и толпа молодежи. На другой стороне дороги от корпуса РГСУ — длинная очередь сторонников Навального, которая тоже собирается идти к кордону. К десяти вечера район вокруг «Матросской Тишины» полностью зачищен. В окрестностях Русаковской улицы ОМОН будет отлавливать протестующих до поздней ночи.
