18+
В соцсетях старший сын Болонкиных Денис опубликовал письмо, от которого просто волосы встают дыбом: его отец убит, обвиняют в убийстве мать. Главным свидетелем обвинения стал его девятилетний брат. Парень уверен, что полиция просто заставила ребенка оговорить мать. Денис пишет о том, что допрос брата провели незаконно, мальчика изолировали от семьи в детском доме, чтобы мать не оказывала на него влияния. Мать, к слову, — в СИЗО.
«Шторм» решил разобраться в этой истории.
Этого свидетеля не допросишь
История началась 28 августа. 56-летний Виктор Болонкин рано утром отвел корову на луг и пропал. На рассвете следующего дня его жена, 47-летняя Елена, отправилась на поиски, но обнаружила на пастбище труп мужа. Позже экспертиза установит, что мужчина погиб от удара острым предметом в сердце. Полиция опросила семью, жителей деревни и уже на следующий день задержала супругу убитого Елену. Главными свидетелями стали ее девятилетний сын Никита «да корова Милка». Правда, последнюю до сих пор не допросили.
Арест Елены стал для обитателей Монастырского шоком. Многодетная семья Болонкиных в селе — на хорошем счету: пятеро детей, большой дом, хозяйство, глава семьи Виктор — работяга, не курит, не пьет, все для дома, все для детей, жену любит.
«На такси цветы ей прислал в день рождения, когда сам приехать не смог», — рассказывают соседки.
А уж она какая хорошая хозяйка: детей растила, весь дом и хозяйство на ней были, пока муж в Москве на заработках.
«Ну не могла она его убить», — чуть не плачут соседки.
О дружной семье Болонкиных писала и местная пресса: в ноябре власти собирались наградить Елену медалью Республики Татарстан «Материнская слава». Не семья, а просто глянцевая обложка журнала «Домашний очаг»! Поэтому то, что хранительницу очага подозревают в убийстве, кажется многим сущим абсурдом. Но так ли все безупречно?..
Монастырское и его обитатели
Монастырское Тетюшского района Татарстана — классический пример села постсоветской России. Некогда богатое и процветающее, называлось колхозом имени Калинина. Однако 90-е не пощадили глубинку: сельскохозяйственное училище закрыли, колхоз прекратил работу, молодежь стала перебираться в города, а половина деревни сейчас состоит из заброшенных домов. Остались тут лишь пенсионеры, доживающие свой век.
Сюда Болонкины с двумя старшими детьми переехали из Казани после распада Союза. Колхоз сразу дал им дом и корову. Обживались потихоньку. Поначалу оба супруга работали в училище. После его закрытия Лена пошла в социальные работники, а Виктор уехал в Москву вахтовиком строить дороги: две недели — в столице, две — отдыхал дома.
«Ну как отдыхал… Дом строил, сам, своими руками, в прямом смысле этого слова. Никого о помощи не просил, иногда сын помогал», — вспоминает соседка Болонкиных Светлана Васина.
Среди полуразвалившихся деревянных фасадов белый кирпичный дом Болонкиных возвышается словно средневековый замок.
Оставляем редакционную машину на дороге и идем к дому, увязая в грязи и перелезая через лужи…
У ворот нас встречает Юля — старшая дочь Болонкиных. Миниатюрная девушка с карими глазами и высокими скулами. Черты ее лица, как и ее характер, острые, взгляд строгий и резкий. Сейчас она за старшую и уже второй месяц, пока идет следствие, присматривает за двумя маленькими братьями.
Злодеи следователи
Когда нашли Виктора, шел дождь. Елена побежала к подруге Валентине Севастьяновой, которая живет рядом с пастбищем, и вызвала полицию. Потом позвонила детям.
«Его убили! Убили!» — кричала мать», — вспоминает Денис Болонкин телефонный разговор с матерью.
Ее 30-летний Денис работает в райцентре в Тетюшах, дочка Юля 28 лет — в Казани. С матерью в этот момент были младшие: девятилетний Никита, семилетний Даниил и пятилетний Марк.
После звонка старшие уже были в деревне и видели все действия полиции.
Как утверждают дети, следователи не нашли ничего лучше, как сделать главной подозреваемой Елену. А указал на мать братик Никита.
«Ребенка допросили без нас. В результате этого допроса Никита показал, что отца убила мать. Нам же ребенок говорил, что ничего не знает», — объясняет Денис.
Он теперь старший в семье. Светловолосый, высокий, статный, с намечающимся животиком. В отличие от эмоциональной сестры, он очень спокоен. Рассказывает обстоятельно, углубляясь в детали, продумывая речь. Легкое волнение при разговоре почти незаметно.
Юля и Денис уверены, что полицейские заставили ребенка оговорить родную мать. А потом Никиту и вовсе поместили в детский дом и не дают ему видеться с родней.
«Они начали навязывать ему свои доводы. Сотрудники полиции, что сами нарисовали у себя в голове, то ему и навязали и заставили его говорить то, что он что-то видел», — уверена Юля.
Никитка просто не выдержал давления дядь в погонах. Тем более, по словам старших детей обвиняемой женщины, на них тоже попытались порядком надавить и сознаться в сговоре.
Ищите труповозку
Денис и Юля уверены, что сыщикам просто лень прорабатывать другие версии и искать настоящих убийц.
«Отец был единственным кормильцем в семье, мать работала соцработником, ухаживала за стариками, получала за это гроши – около 6 000 рублей. Ну какая ей выгода убивать отца?!» — недоумевает Денис.
Сидя на большой кухне в доме, который построил их отец, брат и сестра перечисляют нарушения в действиях следователей. В соседней комнате тихо играют младшие — Даниил и Марк.
«Я им говорю, вы хоть здесь маленько-то ищите, вы двигайтесь. Че вы здесь какие-то вялые — один семечки грызет, другой курит. Вы уже тут час, а я вам должен собирать улики, — вспоминает тот день Денис. — Шерстите всю территорию, может, еще что найдем, улики какие-нибудь».
И точно, проворонили следователи орудие убийства. По словам Дениса, когда все разъехались, он решил еще раз осмотреть пастбище. Только он в траву опустил руки, сразу же наткнулся на длинный металлический штырек, которым привязывают корову. Эту улику парень тут же передал полиции. Говорит, видимых следов крови не заметил, как будто вымыл кто-то железку и подбросил.
Дальше — больше. Оперативники отработали и уехали, а погибшего оставили на месте преступления. Родню попросили тело отца самим отвезти на экспертизу, мол, в отделе «труповозки» нет. Правда, услужливо посоветовали частника, который занимается ритуальными услугами.
«Приехал этот частник, и мне самой пришлось грузить тело. Это же грубое нарушение!» — возмущается Юля.
Соседское око
Вместе с оператором месим монастырскую грязь, переходя от дома к дому. Машину пришлось оставить на дороге — побоялись, что застрянем. Улица Советская хоть и большая, только жилых домов здесь немного. Соседи как сговорились, о семье только хорошее вспоминают. И чем больше я слушаю глянцевую историю счастливой многодетной семьи, тем меньше в нее верю.
«А какая она хозяйка, пятерых детей вырастила. Ну не могла она его убить. Он ее очень любил», — сокрушается соседка Светлана Васина.
Мужчины не склонны идеализировать и в чужих семейных делах копаться не любят, сосед оперирует только фактами.
«Виктор — он же детдомовский, у Лены родители рано умерли. Они в Казани познакомились, к нам в село они уже с двумя старшими детьми приехали», — вспоминает сосед Сергей.
Если Елена общительная и веселая, то Виктор, по словам односельчан, много с кем успел поссориться. Чуть что — сразу пишет заявление участковому. У того, говорят, целая папка с заявлениями от Болонкиных накопилась.
«По пальцам одной руки можно перечесть тех, с кем он был в хороших отношениях, — продолжает Сергей. – Вот с ближайшим соседом Василием у них прям война была».
Сено раздора
Сосед Василий Михайлов стал первым подозреваемым в деле. Елена указала на него сразу же. Но подозрения быстро развеялись. В тот день он был дома, и полиграф показал, что он никак не причастен к убийству.
С его женой Галиной мы разговариваем в холодных сенях. Василий выглядывает и тут же захлопывает дверь, узнав цель нашего приезда.
«А вы как — за них или против?» — спрашивает Галина, поправляя голубой шерстяной платок на голове.
«Мы — объективно», — говорю.
«Как приехали они, так мы помогать пытались: то молочка их деткам принесу, то рыбки. Вроде все хорошо было. А тут сено они свое сложили прямо у нас за глухой стеной. Попросили их убрать — погореть можем, дом у нас деревянный. Отказались: мол, наш двор, что хотим, то и делаем», — качает головой Галина.
А потом и правда вспыхнул у Болонкиных пожар. Но не из-за сена. Проводка была неисправна. Дом Михайловых от огня подоспевшие односельчане чудом спасли.
«Особняком они жили, особо ни с кем не дружили. А так в деревне не живут. Не принято так у нас», — отмечает Галина.
Вот с тех пор и пошли мелкие пакости в отношении друг друга. То Виктор не разрешит им через свой огород водопровод провести, то Василий по пьяни соседку матом обложит. Вот такая соседская «идиллия».
Михайловы и Болонкины стена к стене живут, поэтому соседи в курсе ссор и споров.
«Они ругались постоянно. Все, что он ни сделает, все ей плохо. Особенно года два последние», — вспоминает Галина.
Между тем она сомневается, что соседка могла убить мужа – он же ее кормилец был, семью содержал, не выгодно ей убивать Виктора.
Много «почему»
Вместе с Денисом идем на пастбище. По его словам, оно от дома в 15 минутах ходьбы, на деле не больше пяти. Так называемое пастбище находится почти на въезде в село, немного в стороне от дороги. Небольшая площадь — чуть больше сотки, скрыто от посторонних глаз деревьями.
«Мать забеспокоилась, когда корова пришла одна: значит, ее не привязали. Она Никитку отправила на луг посмотреть, нет ли там отца, тот поехал на велосипеде, вернулся, сказал, что не нашел, — рассказывает Денис. — Ближе к вечеру мать паниковать начала. Мы ее успокоили».
И Денис, и Юля говорят, что отец в свои выходные всегда ночевал дома.
Первое «почему»: если она так беспокоилась за мужа, то почему не позвала на помощь соседей, не попросила подругу посидеть с детьми и сама не отправилась на поиски?
Все соседи, с которыми мы пообщались, сказали, что Елена не просила помощи, не ходила по деревне, не искала мужа. А ведь пара человек даже с фонариками могли обойти луг за пять минут и найти тело в тот же вечер. Да и на запруду, где он любил рыбачить, тоже идти не далеко.
Второе «почему»: услышав о том, что отца убили, сам Денис не поехал сразу же в деревню. Говорит, его невеста была записана на прием к врачу и ее надо было отвезти.
«Я потом понимаю, если полиция уже там. Там уже все. Что мне там уже делать? Приеду я рано утром… смысла нет, я могу приехать и через час», — спокойно рассуждает Денис.
«Эй, парень, у тебя отца убили, а ты рассуждаешь, ехать тебе сейчас или через полчаса?!» — пронеслась мысль.
Может быть, я что-то не понимаю в любви к родителям, или здесь что-то не так?..
И третье «почему»: ни Юля, ни Денис, ни Елена не согласились пройти полиграф уже в рамках возбужденного уголовного дела. На это Денис ответил, что полиграф — дело добровольное, а раз так — они просто отказались, и все.
Мама толкнула папу
Следователи подозревают, что Елена и старшие дети были в сговоре. Убедить ребенка молчать у них не получилось. Возможно, они и не ожидали, что детей тоже будут опрашивать. Когда Никита остался наедине со следователями, то описал по минутам тот день.
Из показаний Никиты:
«Папа был в поле, мама подошла к нему, они начали ругаться, ссориться, драться между собой. В один момент мама сильно толкнула папу за грудь, папа упал на спину на землю и больше не вставал. Потом мама подошла ко мне и сказала: «Молчи, никому ничего не говори. И пошли домой».
Дальше ребенок рассказывает, что мать позвонила старшим детям. Юля и Денис приехали ночью и обещали защищать маму. И что родители постоянно ссорились и за день до убийства тоже ругались.
Из показаний Никиты:
«Мама все время жаловалась, что она все время одна, что папа не помогает по дому, постоянно на работе».
Детский омбудсмен из Татарстана и представители Следственного комитета уточнили, что допрос ребенка провели по закону с участием психолога, педагога и представителей органов опеки.
Версии и с соседями, и с приезжими, которые выдвигали Юля и Денис, тоже проверили. Но ни одна из них не подтвердилась.
На штыре, который обнаружил Денис на месте убийств, эксперты нашли частицы крови. ДНК-анализ показал, что это кровь убитого. Эксперты продолжают работать с уликами. Также следователи ждут данные биллинга телефонов.
Позже на психолого-психиатрической экспертизе Никита отказался от своих показаний. Сотрудники СК уверены, что старшие успели пообщаться с братом.
Источник в следствии рассказал «Шторму», что оперативники, разбираясь в семейных взаимоотношениях, узнали, что у Елены уже больше года был роман на стороне. Также следствие полагает, что Елена рассчитывала получать пенсию по потере кормильца на малолетних детей, а это сумма по деревенским меркам — очень хорошая.
«Стороной защиты в ходе расследования уголовного дела постоянно заявляются ходатайства о допросе тех или иных лиц, которые якобы были свидетелями совершения убийства другими людьми. Однако в ходе допросов выяснилось, что очевидцами вышеназванных событий они не являлись. Кроме того, у следствия появились основания полагать, что родственники подозреваемой предпринимают попытки оказать давление на мальчика, чтобы он изменил показания, в связи с чем ребенок на время расследования уголовного дела помещен в специализированное учреждение», — рассказал источник «Шторма».
«На основании вышеизложенного в настоящее время следствием в отношении родственников подозреваемой начата доследственная проверка», — сообщает представитель СУ СК РФ по Республике Татарстан.
Юля и Денис пишут жалобы во всевозможные инстанции. Ведь срок содержания под стражей их матери — на исходе. Упирая на ошибки следствия и на то, что их младший брат стал жертвой манипуляторов в погонах, молодые люди надеются вызволить мать из тюрьмы.
