18+
На встрече с участниками образовательного форума «Таврида» глава государства Владимир Путин предложил творческому сообществу самостоятельно разработать систему морально-этических фильтров. Отвечая на вопрос о фильтрации агрессивной информации, президент подчеркнул, что влияние государства на эти процессы должно быть минимальным.
На фоне замалчивания федеральными телеканалами трагедии, произошедшей в Сургуте, президент отметил, что запрещенная российским законодательством информация должна быть запрещена везде — и в телевизоре, и в интернете.
«Но все другое может быть осуществлено только одним способом — фильтрация с помощью самого творческого сообщества. Если само сообщество выработает систему морально-этических фильтров, это было бы правильно, чтобы если не исключить, то минимизировать, но лучше исключить влияние на этот процесс со стороны государства», — заявил президент.
Daily Storm решил спросить у представителей российских медиа, как они воспринимают сказанные главой государства слова и руководствуются ли какими-то своими фильтрами при определении контента, непригодного для публикации. Журналисты выступают против цензуры и ограничений, а руководствуются либо чувством прекрасного, либо осознанием личной ответственности за сказанное.
Журналист и общественный деятель Владимир Соловьев напомнил, что после теракта 11 сентября в США, когда два самолета протаранили небоскребы Всемирного торгового центра, международное сообщество решило выработать нормы и правила демонстрации в СМИ тел погибших. То есть своеобразного рода нормы теперь существуют.
Но, по мнению Соловьева, творческое сообщество может не услышать предложение президента из-за своей раздробленности — журналистов много, но значительная их часть в каких-либо профессиональных союзах не состоят, как и сам ведущий.
«Я не предоставляю трибуну откровенным фашистам, не обсуждаю личную жизнь политиков. То есть не могу себе представить, чтобы на моей передаче обсуждали на полном серьезе омерзительные кадры со скрытых камер — тех же Касьянова или Рыжкова. Также считаю неприличным обсуждать детей», — рассказал о своих принципах Соловьев.
Журналист также пояснил обстоятельства нескольких своих резких выражений. «Представься, мразь», — так ведущий ответил человеку, который «позволил себе достаточно гадко пройтись» по его дочери.
«Речь шла исключительно об этом конкретном гражданине. Поэтому ему, так как он был анонимом, было адресовано «представься, мразь», — вспомнил Соловьев. Он также пояснил, что общается со своими читателями в Twitter мягче, чем они с ним. При этом журналист подчеркнул, что является не тем человеком, который будет молчать на оскорбительные выпады со стороны.
Конфликт для творческой общественности — форма существования, уверен член Совета по правам человека и глава Ассоциации интернет-издателей Иван Засурский. По его мнению, творчество невозможно без противоречий, поэтому борьба разных точек зрения не должна подвергаться запретам.
«Культурная жизнь специально существует для того, чтобы там происходило все, и чем больше, тем лучше. Потому что когда люди смотрят на культурную жизнь и участвуют в ней, в обществе выстраиваются какие-то смыслы. При этом эта среда не линейная. Может получиться один артефакт, а в реакции общества на него появиться другой смысл», — пояснил эксперт.
В российском обществе развита индустрия запрета, поэтому заявление президента часть людей может воспринимать слишком позитивно, полагает Засурский, хотя в действительности дискуссии на тему допустимости в медийном пространстве идут 20 лет, с перестройки и «чернухи» того времени.
Сам Засурский придерживается «цензуры вкуса» как разновидности самоцензуры. По его мнению, президент говорил именно о такой форме ограничений.
«Он имеет в виду, что людям нужно более ответственно подходить к своим творческим высказываниям, понимать, какой они порождают резонанс, но я не думаю, что он предлагает создать в советском виде цензуру», — говорит он.
«У меня есть определенное представление о вкусе и интонации. У меня есть определенное убеждение, что если вы хотите донести какую-то мысль, очень важно, чтобы у вас была такая интонация и такие слова, чтобы человек, которому, возможно, не очень хочется слушать то, что вы говорите, все равно мог это услышать и понять, может быть, даже принять вашу точку зрения», — рассказал о своих методах эксперт и подчеркнул, что смысл искусства в постоянной провокации, а в противном случае у общества не станет тем.
Не должно быть никаких морально-этических фильтров, уверен журналист Максим Кононенко. По его мнению, мораль и этика — следствие приспособляемости взрослых людей к изменяющимся условиям в окружающем мире.
«Поэтому каждый человек для себя понимает мораль как-то по-своему. Этот механизм регуляции никто не придумывал. Он просто сам собой зародился в человеческой цивилизации и существует уже тысячи лет. Никакого другого эффективного механизма придумать не удалось», — полагает публицист.
Кононенко напомнил, что российские СМИ неоднократно создавали всевозможные хартии, кодексы и прочие своды правил, но все они забывались на следующий день, так как изначальный подход был неверным. «Тем более не может государство сюда лезть, потому что государство является производной от общественной морали, а не регулятором общественной морали», — поясняет он.
В пример успешного опыта расширения дозволенного журналист ставит рассвет американского кинематографа в 70-х годах после отмены кодекса Хейса (регулировал кинопроизводство полвека). «Если я бы выступал на месте президента, я бы сказал — живите по совести. Художники, как и люди, — все разные. Они не могут существовать в рамках. Это противоречит смыслу искусства, его природе», — пояснил он.
Журналист Екатерина Винокурова уверена, что единых критериев существовать не может и также признает несостоятельность всевозможных комитетов по журналисткой этике. Она считает необоснованными возможные оправдания федеральных телеканалов, умолчавших о трагедии в Сургуте или о происшествии с убившей ребенка няней, связанные с тем, что по морально-этическим соображениям лучше не давать подобную информацию, чтобы не сеять панику и не играть на руку террористам. Журналист убеждена, что общество должно знать о подобных чрезвычайных происшествиях, но, возможно, без анатомических подробностей.
Винокурова обращает внимание на то, что президент в очередной раз повторяет, что цензура в стране недопустима. По ее мнению, Путин не хочет брать на себя ответственность за введение ограничений в медиапространстве, о которых последние годы его просят «представители радикально-консервативного фланга, хедлайнером которого является Наталья Поклонская». Журналист подчеркивает, что это политический стиль президента — быть самым умеренным среди умеренных.
Главный редактор агентства гражданской журналистики «Ридус» Андрей Гулютин полагает, что чем больше будет ограничений, тем больше будет отыскиваться лазеек для их обхода, а создание внегосударственных искусственных фильтров он видит малоэффективным. По его мнению, нельзя не согласиться с президентом, он, как всегда, прав, так как на данный момент законом и без того установлено достаточное число ограничений на распространение того или иного незаконного контента — от оправдания терроризма и наркомании до нецензурной брани.
«У нас развитое общество с устоявшимися моральными правилами. Руководитель любого блога и СМИ осознает свою ответственность перед законом и обществом. Ну, а если не осознает — это его беда», — резюмировал он.
Секретарь Союза журналистов России Тимур Шафир считает, что корректировать контент, связанный со скандалами, сексом и смертями, нужно. По его мнению, важно, что президент сказал о нежелании введения цензуры, а о необходимости сообществу заниматься собственным развитием. «Есть многообразный опыт. В той же Западной Европе журналистская этика существует более ста лет», — поясняет он.
Сооснователь паблика MDK в «ВКонтакте» Роберто Панчвидзе рассказал, что их редакционная политика строится на публикации того, что нравится аудитории. «Мы стараемся публиковать все. Стараемся давать релевантный контент, который не нарушает законодательства. Ничего, кроме УК РФ, нас не ограничивает», — сказал он, отметив, что также внутреннюю цензуру не проходит «расчлененка».
Вместе с тем Панчвидзе полагает, что более молодая аудитория потребляет и порождает более аморальный юмор.
«Но мы стараемся смотреть на взрослых. Если мы будем смотреть только на детей, то вообще не будет никакого творчества, кино, музыки — ничего. Мы все это делаем не ради детей. Ради детей — это школы», — пояснил он.
