18+
Креативный директор издания Snob.ru и открытый гей Ренат Давлетгильдеев 12 октября объявил, что собирается пойти на выборы в Государственную думу. Баллотироваться он намерен ни много ни мало по округу самого медийного охранителя традиционных ценностей и главного гееборца страны Виталия Милонова. По словам Давлетгильдеева, его цель — не хайп, а победа. Daily Storm поговорил с потенциальным кандидатом о гомофобии в России, гомосексуалах во власти, политическом акционизме и радужном флаге на здании ФСБ.
— Как ты решился пойти на выборы? Что стало импульсом для такого смелого заявления?
— В среду [7 октября, день рождения Владимира Путина] мы с Pussy Riot водружали радужные флаги на здания административных и силовых ведомств в честь дня рождения Путина. И тот протест был для нас призывом к видимости и открытости ЛГБТК+. Мы живем в стране, где одновременно со словами президента «в России никогда не было, нет и не будет дискриминации по признаку сексуальной ориентации» принимаются трансфобные законы, где под видом укрепления семьи запрещаются однополые семьи, где брак как светский институт приводится к каким-то церковно-христианским нормам, где ведется средневековая охота на ведьм, в роли которых выступают отцы-геи. И эти отцы вынуждены под страхом лишения своих законных детей уезжать из страны, бросая все. Я гей. Открытый гей. И таких, как я, в России — миллионы. Мы вынуждены постоянно чего-то бояться. Слышать в свой адрес «Ну я же не устраиваю парадов гетеро» или «Пусть у себя дома ****я с кем хотят, зачем выпячивать». Не выпячивать, нет, но говорить вслух, привлекать внимание к проблеме бесправия — да. И я понял, что хочу быть голосом своего сообщества. Хочу быть этим радужным флагом на здании ФСБ.
— Есть ли у тебя политический опыт?
— Я два года работал с Михаилом Ходорковским, в том числе очень плотно сотрудничал с проектом «Открытые выборы», участвовал в довольно большой электоральной кампании 2016 года, занимался имиджем кандидатов, их медиаобразами. Мы вместе ездили по регионам, снимали агитационные ролики и так далее. Так что — да, определенный опыт есть. Плюс у меня профильное образование, я окончил факультет прикладной политологии ВШЭ, учился в аспирантуре на кафедре публичной политики, и тема моей диссертации — «Региональные выборы в России».
— Не боишься ли ты, что из-за заявленных депутатских амбиций у тебя могут появиться проблемы с законом или просто затравят в СМИ? Как ты представляешь общение со среднестатистическим мужиком-избирателем лет сорока? Он скажет «Фу, пидор» и в лицо плюнет или стукнет. Не боишься этого?
— Я в принципе не боюсь травли. Бояться может тот, кому есть что скрывать. Я весь на ладони. Еще в пору работы на Ходорковского про меня снимали разоблачающие фильмы на РЕН ТВ, караулили с камерой у подъезда, кричали это самое слово «пидор» в спину. Тут мне, кстати, вообще просто: я сторонник реклейминга «пидора» и сам употребляю это слово по отношению к себе, делаю то, что сделали на Западе со словом «квир», забрав его у оппонентов, сделав так, что оно больше не может нас оскорбить. Мы сами водружаем слово «пидор» на флаг и несем с гордостью. Так и со всем остальным. Да и в принципе обида — это чувство слабое. Ну а что до проблем с законом — если я не буду его нарушать, то и проблем с ним не будет. Я делать это не планирую.
Среднестатистический избиратель — разный. Вчера мне написали сотни людей о том, что они наконец захотели прийти на выборы. Петербург — город пусть и местами мракобесный, но молодой, яркий, модный, европейский. За меня проголосуют те, кто ходит на вечеринки в К-30 и на Popoff Kitchen в RAF25. А остальные услышат мой голос, увидят меня и, может быть, даже прислушаются.
— Расскажи, почему ты решил баллотироваться именно в округе Милонова?
— Это жест. Милонов — гееборец, человек глубоко консервативных, патриархальных и извращенно-патриотических взглядов. Но при этом сам, как некоторые подозревают, гей. Я не могу судить, так что не буду утверждать. Но именно эта ложь, поставленная в центр его личности, требует вскрытия. И мне интересно это вскрытие произвести.
Петербург — важный и родной мне город. Я не считаю, что такие люди, как он, олицетворяют Петербург. Я вижу новое поколение города, я знаю, какое оно. И мне кажется, что я гораздо лучше Виталия Валентиновича подхожу этим людям. Как минимум я говорю с ними на одном языке и проповедую одни ценности.
— Ты реально хочешь стать депутатом или для тебя это в первую очередь возможность получить площадку и говорить о правах меньшинств?
— Я хочу стать депутатом, чтобы говорить о правах ЛГБТК+. Мне ближе вот такая формулировка. Нет, это не кампания ради кампании. Конечная цель — выиграть.
— Есть ли у тебя какие-то политические тезисы?
— Я не хочу выстраивать свою политическую кампанию только на личности меня одного. Сейчас я собираю команду, общаюсь с представителями ЛГБТК-сообщества, просто с петербуржцами, которые хотели бы перемен, которым я симпатичен и которые готовы мне делегировать голос. Поэтому про тезисы пока я предпочел бы не говорить — программу мы сформулируем чуть позже. Но построена она будет на базе правозащитных тезисов.
— Вообще, кто из существующих политических сил тебе ближе и симпатичнее?
— В России мне симпатичнее всех Алексей Навальный. Пусть некоторые пункты его программы я и не разделяю, но ярче и сильнее у нас в стране никого в любом случае нет.
— Кампания — это довольно дорого. Деньги-то найдутся?
— Скоро запустим краудфандинг, надеюсь на помощь друзей, а также представителей ЛГБТК-бизнеса. А в целом уже много волонтеров, готовых помогать бесплатно. Я знаю, что выборы — это дорого. Но знаю и новые законы медиамира эпохи TikTok. Так что мне есть что предложить традиционным политтехнологам.
— Готов ли ты уступить округ ради благой цели, если тебе вдруг предложат политическую сделку? Какую-то должность, на которой ты сможешь реализовывать свои идеи.
— Я готов буду уступить округ, если это будет коллективное решение оппозиционных сил, я готов уступить округ в рамках «Умного голосования» и ради победы непровластного кандидата. То есть ради общей цели присутствия в Госдуме человека, который сможет услышать в том числе и меня с моими взглядами и требованиями. Уступить же его ради должности — нет. Нет такой должности.
— Как ты считаешь, тяжело ли быть гомосексуалом во власти? Как по-твоему, есть у нас сейчас такие? Если да, то почему они скрываются?
— Людьми правит страх, страх животный, зачастую лишенный логики. Я, например, считаю, что Россия совершенно не гомофобная страна. И тот день, когда Андрей Малахов и Дмитрий Борисов с экранов телевизоров спокойно скажут «Привет, я гей», станет днем конца государственной гомофобии. Ничего при этом в их жизни не поменяется, только не нужно будет врать про семью и любимых жен. То же самое и с властью. Вообще, гомофобия как политический ресурс больше не работает, и мы видим это на примере тех же роликов к поправкам к Конституции про двух отцов, приехавших за ребенком в детский дом. Отторжение эта реклама вызвала скорее к тем, кто ее снял. А не к папам.
В тексте к акции с флагами, обращаясь к Путину, мы писали: «Тех, кто не хочет голосовать за поправки к Конституции имени вашего пожизненного президентства, пугают роликами о том, как ребенка из детского дома усыновляют два папы. Вот он, ваш мир — в нем тюрьма детского дома лучше свободы, а отсутствие любой любви лучше любви двух отцов». Но в сознании нормального человека так быть не может. А нормальных людей, несмотря на тонны пропаганды и потоки лжи, — больше. Даже среди тех, кто сидит во власти, в высоких кабинетах и со звездами на погонах.
— Как ты относишься к РПЦ и что ты будешь делать, если против твоей кампании пойдут священнослужители?
— К РПЦ я отношусь как к министерству церкви, как к чиновничьей структуре, причем с силовым окрасом, как к федеральной службе церковных дел, не имеющей никакого отношения к вере, к христианству, к Богу, к душе. Я — атеист, но я уважаю выбор людей верить в Бога или в Большой взрыв. Если против моей кампании пойдут священнослужители, то я поговорю с ними о том, что такое любовь в христианстве, и что такое тезис «Бог есть любовь», что такое христианское представление о человеке, о его выборе.
— Ты не боишься, что какие-то твои высказывания и агитматериалы могут принять за пропаганду «нетрадиционных» ценностей и завести дело?
— Законы жизни в России в целом базируются на страхе. Но если бояться, то можно в принципе не выходить из комнаты и не совершать ошибку. Если я отвечу «Нет, не боюсь» — это будет глупым бахвальством. Ответ «да» сделает из меня труса. Я буду стараться делать так, чтобы добиться цели: выиграть выборы и попасть в Думу. Попадание туда, а не в тюрьму является такой целью.
— Ты участвовал в акции Pussy Riot с радужными флагами. Акция взорвала, но из-за этого на 30 суток арестовали Сашу Софеева. Оно того стоило? Цели акции были выполнены?
— Акция продолжается. Мое выдвижение — тоже часть этой акции, если так посмотреть. Акция не в конкретном действии. Акция — это реакция на нее, акция — это те изменения в сознании тех, кто стал ее свидетелями. Эта акция будет вечной, будет длиться до тех пор, пока радужный флаг на здании ФСБ не водрузит лично директор Федеральной службы безопасности в день видимости ЛГБТ под звуки российского гимна.
