18+
– Когда же они ее, наконец, откроют?
– Что откроют?
– Да галерею же, Айвазовского! Обещали две недели назад, а все тянут...
– Так ведь ремонтируют, красоту наводят, готовятся: юбилей, как-никак, двести лет — это не шутка!
– Да знаю, знаю, просто не терпится уже...
Возможно, так же, с нетерпением, только много лет назад, в июле 1880-го, ждали феодосийцы первого открытия галереи Ивана Константиновича, еще при его жизни, когда не терпелось поскорей увидеть знаменитую коллекцию живописи, собранную в одном месте, да еще и побывать в доме известного художника. В этом году исполняется 200 лет со дня рождения Айвазовского, и городская власть старается не ударить в грязь лицом, чтоб максимально торжественно отметить такую знаменательную для города дату. Ведь для Феодосии это не просто знаменитый живописец, это прежде всего земляк – близкий и родной, меценат – щедрый и бескорыстный, настоящий патриот своего города.
Певец моря, гений морской стихии – еще при жизни так называли выдающегося мариниста, картины которого занимают лучшее место в сокровищнице русского и мирового искусства. Сотни персональных выставок в разных странах прославили его имя на весь мир. Сегодня, перед празднованием юбилейной даты, хотелось бы вспомнить биографию и проследить жизненный путь этого замечательного человека.
Фото: © Евгений Бондаренко
Детство
Теплым летним крымским вечером феодосийский архитектор Яков Христианович Кох, возвращаясь домой со службы, приметил на одной из улиц мальчишку лет 10-12, рисующего что-то углем на стене дома. «Экий сорванец, – подумал он, – ну, сейчас я ему задам!» Однако, подойдя ближе, он увидел не каракули, что обычно малюют сорванцы, а хорошо изображенного солдата, да еще и в полный рост. Были соблюдены все пропорции, тщательно вырисован мундир, винтовка, ранец за спиной и лицо. Это был не просто детский рисунок — здесь чувствовалась если не хорошая практика, то талант.
Мальчик обернулся и, увидев наблюдающего за ним взрослого, хорошо одетого господина, решил, что наказание неизбежно, но... не был бы Кох архитектором, чтоб просто отругать за такое.
– Тебя как зовут, мальчик?
– Ованнес...
– А фамилия? Да ты не бойся, я не буду тебя ругать, хотя рисовать на стенах — и не самое лучшее дело. Где ты так научился? Это ведь твоя работа? – показал Яков Христианович пальцем на рисунок.
– Моя, – ответил мальчик. – Просто люблю рисовать, а на стене — потому что бумаги нет. Всю, что была, изрисовал уже...
– Покажешь?
Мальчик удивленно посмотрел на Коха: «Неужели кому-то интересны мои рисунки?» Однако увидев, что тот улыбается и настроен дружелюбно, сам улыбнулся и ответил:
– Конечно, покажу!
Вот так произошло первое знакомство городского архитектора с юным Ованнесом Айвазяном, который известен всему миру как живописец Иван Айвазовский. Кто знает — может быть, именно эта встреча определила дальнейшую судьбу художника!
Фото: © Евгений Бондаренко
Отец Ованнеса – Геворк Айвазян, или, как он сам себя называл после долгих лет пребывания в Галиции, Гайвазовский, на польский манер — сам был очень удивлен и даже слегка напуган, когда сын вернулся домой не один: уж не натворил ли он чего-нибудь?!
Яков Христианович рассказал Геворку, что увидел, как его сын рисует на стене дома. Хотел было Геворк отругать отпрыска, но архитектор тут же вмешался:
– Что вы, что вы, мне очень понравился рисунок, у вашего мальчика определенно талант, и его надо развивать!
– А он у нас еще и на скрипке играет, – смущенно добавила, вмешавшись в разговор, Рипсиме — мама юного художника. — Ованнес, сыграй-ка что-нибудь!
– Что ж, – удивился Кох, – талантливый человек, как известно, талантлив во всем. С удовольствием послушаю.
И. Айвазовский. Старая Феодосия, 1839
Феодосия у большинства туристов отождествляется с галереей Айвазовского, и приехав сюда, курортники сразу спешат посмотреть на знаменитые полотна мастера. Как известно, свой дом и пристроенную к нему картинную галерею живописец завещал родному городу. Таким образом, это не просто галерея, это еще и дом-музей великого живописца, где сохранились его личные вещи, обстановка, мебель. Здесь нет особой роскоши и изыска, но просторные залы уютны и наполнены светом, в них чувствуется эпоха и присутствует особая энергетика.
Познакомившись с семьей Гайвазовских, Яков Христианович понял, что живет семья небогато, и предложил для начала помочь бумагой и красками. А главное, пообещал он замолвить слово перед феодосийским градоначальником. Слово свое он сдержал, и вскоре Александр Иванович Казначеев – городской голова, в будущем и таврический губернатор – разглядывал детские рисунки Ованнеса. Интерес этот был неподдельным, ведь дети Казначеева тоже рисовали и даже брали уроки у архитектора Коха.
Недолго думая, Александр Иванович предложил родителям мальчика – Геворку и Рипсиме Айвазянам (или Гайвазовским, как сам произносил свою фамилию отец Ованнеса) — отдать его учиться рисованию вместе с его детьми к архитектору Якову Коху. Это было то самое предложение, от которого трудно отказаться, и это были самые первые уроки великого художника.
Говорят, когда один из учеников спросил семидесятилетнего мастера, сколько всего полотен он создал, тот ответил: «Не знаю, я не считал...» На самом деле, насчитывают более шести тысяч картин, написаных маринистом.
Картины Айвазовского находятся сегодня в самых престижных музеях, и каждый из них считает за честь иметь полотно художника. Билеты на передвижную выставку из Феодосии раскупаются задолго до открытия. Экспозицию в Третьяковской галерее за 100 дней посетили 600 тысяч ценителей творчества мариниста!
Цены на его живопись на крупнейших аукционах начинаются от десятков тысяч и заканчиваются миллионами евро. Конечно, это не случайность, и одного таланта и даже везения было бы недостаточно. Труд, тяжелейший труд и усердие, многолетняя учеба и постоянное самосовершенствование привели к такому результату.
Учеба
После окончания феодосийского уездного училища в возрасте 13 лет Ованнес Гайвазовский поступает в симферопольскую гимназию, конечно, опять благодаря Казначееву, возведенному к тому времени в должность таврического губернатора. К слову, гимназия эта существует и сегодня, и в этом году ей исполняется 205 лет.
Судьба и дальше проявляет благосклонность к юному дарованию, и вскоре его принимают в Императорскую Академию художеств в Санкт-Петербурге, да не просто принимают, а на казенный счет. На этот раз покровителем Айвазовского становится Наталья Федоровна Нарышкина (Ростопчина), супруга предыдущего губернатора Тавриды Дмитрия Васильевича Нарышкина. Именно она помогает устроить юношу в Академию, несмотря на то что он был на год младше, чем это было необходимо для поступления.
Фото: © Евгений Бондаренко
Мог ли мечтать о таких успехах сына Геворк, разорившийся торговец... Переехав из Львова сначала в Валахию, потом в Феодосию, отец пятерых детей из кожи вон лез, чтобы прокормить семью и хоть как-то обеспечить будущее сыновей и дочерей. Думая об успехах Ованнеса, Геворк каждый раз мысленно благодарил судьбу и бога за расположение и столь щедрые подарки.
Однако и сам Ованнес приложил немало сил, чтобы так удачно продвинуться. Обучаясь в Симферопольской гимназии, он много работает: пишет с натуры, делает копии гравюр и рисунков. Вскоре о нем узнают в городе и уже называют талантливым художником. Таким образом, Наталье Федоровне и усилий особых не понадобилось — она просто отправила на имя президента Академии художеств Оленина рекомендательное письмо, вложив в него рисунки Ованнеса.
Прочитав послание и рассмотрев присланные рисунки, Алексей Николаевич, в свою очередь, пишет князю Волконскому – министру Императорского двора:
«Молодой Гайвазовский, судя по рисунку его, имеет чрезвычайное расположение к композиции... Дабы не лишать сего молодого человека случая и способов к развитию и усовершенствованию природных его способностей к художеству... я полагал, чтобы он был привезен сюда на казенный счет».
Получив письмо, князь лично показал рисунки императору, и вскоре юноша был зачислен в пейзажный класс Академии художеств — уже под именем Ивана Айвазовского, каким и знает его сегодня весь мир.
А.В. Тыранов, портрет Айвазовского, 1841
Санкт-Петербург
Приехав в Петербург, Иван был потрясен красотой и величием города, но больше его привлекают не улицы и архитектура столицы, а ее окраины. Уже в 1835 году он представляет свои работы – пейзажи «Вид на взморье в окрестностях Петербурга» и «Этюд воздуха над морем». За эти сюжеты Айвазовский одним из первых учеников, в возрасте 18 лет, получает свою первую награду – серебряную медаль.
В качестве поощрения его определяют помощником к модному тогда французскому маринисту Филиппу Таннеру. Тот, видя талант и успехи ученика, испытывает к ним ревность и запрещает Ивану работать самостоятельно. Но разве можно запретить писать Айвазовскому? Это все равно что запретить дышать, отобрать самое дорогое и лишить его смысла жизни. Да будь что будет, но не писать он не может и втайне от мастера создает пять картин для осенней выставки Академии художеств 1836 года.
Критики хорошо отзываются о работах, но узнает о них и Таннер. «Ах, каналья! Мальчишка! Что он возомнил из себя? Ослушаться меня – знаменитого французского живописца! Ну я тебя проучу...» Дабы наказать непокорного ученика, он пишет жалобу императору, и Николай I распоряжается снять картины Айвазовского с выставки. Скандал быстро разнесся по городу, и за молодого художника приезжают просить такие знаменитости как Жуковский и Крылов.
Тучный баснописец не поленился специально приехать к Айвазовскому, чтоб поддержать его в трудную минуту:
«Что, брат, взъелся на тебя французик? – утешал он Ивана. – Так ведь ты, поди, обошел его по мастерству, потому и взъелся. Ничего, ничего, не горюй, все обойдется!»
Все действительно обошлось, но только после вмешательства профессора Академии художеств Зауервейда. Александр Иванович уговорил Николая I простить начинающего художника, доказав его невиновность. Император приказал вернуть картины на выставку и в качестве компенсации даже выдал Ивану награду.
Вся эта история играет на руку Айвазовскому, добавляя ему популярности. Художник приобретает расположение столичной интеллигенции. Его приглашают на светские и творческие вечера, куда попасть всегда считалось за честь. Живописец сближается с такими знаменитостями, как Брюллов, Венецианов, Глинка. С последним они даже вместе играют на скрипке. Впоследствии композитор вспоминал: «Гайвазовский сообщил мне три напева. Два из них я употребил для Лезгинки, а третий — для оперы "Руслан и Людмила"».
И. Айвазовский. Автопортрет
Был живописец представлен и Пушкину, посетившему выставку в Академии художеств:
– Так вы из Тавриды?
– Именно так.
– А из какого города, позвольте узнать?
– Из Феодосии.
– Феодосия... – задумчиво произнёс поэт. – Море...
Пушкин улыбнулся, но в глазах его появилась бесконечная грусть, словно чувствовал, что уже никогда не увидит «свободную стихию».
– Да, море, – улыбнулся в ответ Айвазовский, и ему тоже немного взгрустнулось. – Давно не видел его...
Вскоре молодой художник показал такие успехи в обучении, что совет Академии принимает решение сократить срок его учебы на два года и в 1837 году досрочно выпускает Айвазовского с золотой медалью.
Еще бы, его картины уже пользуются такой популярностью, что их покупает сам император! Шутка ли, Николай I приобрёл шесть полотен, выложив при этом три тысячи рублей! Количество специальных и частных заказов после этого значительно увеличилось, и Иван все больше и больше денег отправляет домой, понимая, как тяжело отцу содержать большую семью.
И. Айвазовский. Берег моря
Начало 1837 года принесло печальное известие – на дуэли был убит Пушкин. Художник тяжело переживал это событие. Поэт был для него образцовым представителем русской поэзии, он очень любил стихи Пушкина и до конца жизни вспоминал свою встречу с ним. Душа Ивана была в смятении, он едет в Кронштадт, к штормящему зимнему морю, и долго стоит на его берегу, глядя на вздымающиеся волны и обрывки пены. Вернувшись в Петербург, Айвазовский сразу приступает к картине «Берег моря ночью», изобразив на ней юношу, протягивающего руки к морским просторам. Эта была своеобразная дань Пушкину — все, что он мог сделать в память о любимом поэте.
В 2016 году в Феодосийской картинной галерее имени И. Айвазовского состоялась персональная выставка известных российских художников – супругов Константина Мирошника и Натальи Кургузовой-Мирошник. В одном из залов выставили 40 работ в технике масляной живописи.
Было заметно волнение Константина перед открытием мероприятия: далеко не каждому художнику удается показать свои работы в таком знаменитом месте.
«Это большая честь для нас, – рассказывал автор. – Ведь это не просто галерея – это дом великого мастера. Это не просто музей — это храм искусства. Здесь рождались знаменитые полотна, здесь находятся произведения его современников, учеников, внуков. Здесь прошла целая эпоха, и на нас смотрит сам автор с его многочисленных автопортретов.
Это мечта любого художника — и это, конечно, очень волнительно!»
Фото: © Евгений Бондаренко
Крым – Кавказ
Вскоре художника направляют в Крым для написания серии картин с видами приморских городов и побережья восточной части полуострова. Радости Ивана нет предела: наконец-то он увидит родные места, Феодосию, семью и старых друзей! В Феодосии, конечно, уже знают о его успехах в столице и встречают Айвазовского как героя – его приветствуют на улицах города, с ним здороваются незнакомые люди, обращаются по имени-отчеству. Отца переполняет гордость, когда он идет рядом с сыном!
Однако, едва погостив в родном городе, Айвазовский уходит в море. Сам генерал Раевский – начальник Черноморской береговой линии, отправляясь к побережью Кавказа, пригласил художника вместе понаблюдать за боевыми действиями флота. Это была уникальная возможность для новых впечатлений и, конечно, новых работ. Ну разве мог он отказаться!
Во время морского похода его ждет сюрприз – он знакомится со знаменитыми полководцами Лазаревым, Нахимовым, Корниловым. Любой считал за честь хотя бы увидеть одного из них, а тут сразу три прославленных адмирала! Айвазовский с жадностью слушает их истории о кораблях, походах и сражениях, в ответ рассказывает о выставках, встречах с Брюлловым и Глинкой, о постановке «Ревизора» и, конечно, о Пушкине, о той самой встрече с поэтом, так сильно запавшей в душу мастеру.
Позже, создавая великолепные батальные полотна, Айвазовский не раз вспоминал свой первый вояж и мудреные морские словечки, услышанные из уст адмиралов. Эх, не зря тогда он мучал их вопросами о мачтах и парусах, осадке, пушках и названии ветра. Одна из таких самых знаменитых – картина «Бриг "Меркурий", атакованный двумя турецкими кораблями», размером три с половиной на два метра, написанная мастером в 1892 году. Конечно, суть не в размерах, не в названии, похожем на строку из статистики. Более того, это полотно не очень-то реалистичное. При таком положении турецких парусников и «Меркурия», как на картине, гибель последнего была бы неизбежной и скоротечной. Вся суть победы брига — как раз в умении его команды маневрировать во время боя и не подставлять врагу свой борт. В данном случае художник пользовался чувствами. И таким расположением парусников лишний раз хотел подчеркнуть всю трагичность момента.
И. Айвазовский. «Бриг Меркурий, атакованный двумя турецкими кораблями»
Там же, во время похода, художник наблюдал с берега за высадкой десанта в Черкессии. «Берег, озаренный заходящим солнцем, далекие горы, флот, стоящий на якоре, катера, снующие по морю, поддерживают сообщение с берегом...» – вспоминает Айвазовский много лет спустя. Там же он делает множество набросков, а вернувшись домой, пишет картину «Десант отряда в долине Субаши», которую тут же покупает император, желая и в дальнейшем использовать живописца для отражения подвигов флота в картинах.
Два года пролетели как две недели, и в конце лета 1839 года Айвазовский возвращается в Петербург. А 23 сентября получает, наконец, аттестат об окончании Академии и титул дворянина.
Город чтит память знаменитого земляка и торжественно справляет дни его рождения. 200-летний юбилей проходит с 28 по 30 июля, и праздничные мероприятия организованы на разных площадках по всему городу. Тут конкурс аэрографии на машинах и мастер-классы, автопробег и выставка художников, концерт творческих коллективов города и российских звезд.
Был также презентован альбом-каталог работ «Айвазовский. 200 лет триумфа». Издание включает в себя почти все работы мастера.
Италия
Весной 1840 года художник получает направление в Италию. Поездка была организована за казенный счет с целью изучения европейского искусства и приобретения опыта. «Я видел творения Рафаэля и Микеланджело, – писал он, будучи в Риме, – видел Колизей, церковь Петра и Павла... Смотря на произведения гениев и громады – чувствуешь свое ничтожество! Здесь – день стоит года. Я, как пчела, сосу мед из цветника, чтобы принести благодарную дань матушке России». Айвазовский не подвел. Он не только пишет тринадцать новых картин, но открывает выставку в Риме, которая имеет большой успех. Это подтверждают критики того времени и золотая медаль Парижской академии художеств.
И. Айвазовский. Неаполитанская ночь, 1840
Особый восторг у зрителей вызвали картины «Буря», «Хаос» и «Неаполитанская ночь». Последнее полотно потрясло главу европейских маринистов Тернера. Говорят, старый художник долго не мог оторвать взгляд от картины, а потом произнес: «Ни один человек не написал ещё так поверхность спокойной воды. Я принял картину великого художника за саму действительность». Самому же Айвазовскому он отправил письмо, где были такие строки: «Искусство твое высоко и могущественно, потому что тебя вдохновлял гений».
Римские газеты наперебой расхваливали русского художника, а картина «Хаос», в сюжете которой – сотворение мира, решил приобрести папа Григорий XVI. Айвазовский не взял денег и подарил картину галерее Ватикана, за что папа наградил его золотой медалью. Гоголь, с которым Айвазовский познакомился и подружился также в Италии, заметил тогда с юмором: «Пришел ты, маленький человек, с берегов Невы в Рим, и сразу поднял Хаос в Ватикане». В 23 года Иван Константинович стал художником, без преувеличения известным во всем мире, а также почетным членом нескольких академий.
Работая в Италии, Айвазовский на открытом воздухе работает недолго, делая лишь наброски, а сами пейзажи создает в мастерской, по памяти, оставляя простор для импровизации. «Живописец, только копирующий природу, становится ее рабом… Движения живых стихий неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны – немыслимо с натуры… Художник должен запоминать их…» – писал он в «Автобиографии».
Где бы ни путешествовал художник, в каких бы странах ни создавал новые полотна, сердце его стремилось к дому – милой Тавриде, ее горам и бухтам, рыбацким лодкам и маленьким прибрежным городкам, утренней прохладе и полуденному зною, зелено-голубой волне и бесконечным морским далям с парусами на горизонте. Говорят, Айвазовский был наделён особым даром писать море во всех его видах и состоянии. Возможно, это так, но если море — это любовь — первая и на всю жизнь, если писать его каждый день, создать сотни картин, тщательно выписывать оттенки каждой волны в шторм и штиль, днем и ночью, на рассвете и закате, то в даре ли одном дело?! Труд, ежедневный труд, желание творить и любовь к своему делу – вот главный двигатель умения и гениальности великого мастера.
Осенью 1844 года двадцатилетний художник, наконец, возвращается в Россию. Начинается новый этап в жизни Айвазовского, но это уже другая история.
Коллаж © Daily Storm. Фото: © wikimedia.org
