18+
Вся страна держала кулачки за «Нелюбовь» Звягинцева. Буквально до последнего момента мы все с вами надеялись, что раздача слонов точно не обойдется без антироссийского фильма. А лучше русских про рашку-говняшку все равно не снимет никто. Ну что ж, Звягинцева опять обнесли блюдом, а нашу страну выпороли в номинации «Документальное кино». Лента «Икар» полностью посвящена доктору Родченкову и русским играм с мочой. На протяжении двух часов весь мир — от богачей до бродяг, от стариков до младенцев, от университетских профессоров до работников депо — с ужасом зажимает нос, поджимает губы и смахивает невидимую пыль с одежды: ох уж эти русские, ох уж эти мочевики!
Главный герой, биохимик Григорий Родченков, выступает трагической фигурой: в детстве мама сама колола ему стероиды, чтобы он дальше бегал и выше прыгал. А потом он стал ученым и спасал от позора советские и постсоветские сборные. Уникальные компетенции Родченкова плюс мастерство наших ребят-спецслужбистов, научившихся вскрывать хитрые емкости с мочой спортсменов, — вот тебе и государственная допинговая программа, вот тебе и десятки медалей на самых престижных состязаниях. И даже у себя дома в Сочи нам удалось всех гостей оставить с носом: забрали себе и золото, и серебро, и бронзу.
Фильм примечателен тем, что автор действительно предъявляет нам кусок жизни, а не кусок пирога. С Родченковым режиссер Брайан Фогель познакомился, когда задумал провести журналистский эксперимент: поучаствовать в любительских велогонках под допингом. Родченкова ему рекомендовали как Мистера Зло, который знает тему изнутри и поможет сделать так, чтобы у Фогеля все было, а ему за это ничего не было. Фогель колет тестостерон то в бедро, то в ягодицу, буквально всего себя этим тестостероном искалывает. Параллельно у него развиваются приятельские отношения с Родченковым, потом у последнего начинаются проблемы, его атакует WADA, его увольняют с работы. И вот уже кино выплескивается в реальную жизнь, где Фогель помогает Родченкову эмигрировать и договориться о сделке с ФБР.
Вручая приз, ведущие хохотали: «Ну хоть здесь-то Владимир Путин точно не вмешается!»
Казалось бы, российскому официозу, помешанному на словах типа «Макларен» и «Зеппельт», сам бог велел в отместку ощериться на США какой-нибудь новой боеголовкой, но большинство политиков ни выхода фильма, ни номинации, ни награды просто не заметили. «Я в больнице, не могу разговаривать», — признался председатель комитета ГД по культуре Станислав Говорухин. «Не слежу за «Оскаром», — ответил его заместитель Владимир Бортко.
Режиссер-документалист Сергей Мирошниченко фильм все-таки смотрел. Он с грустью заметил, что картина получила приз исключительно по политическим мотивам. «Я бы не сказал, что он слабый, но он не выдающийся. Были намного сильнее фильмы именно в этой номинации», — сказал режиссер.
Вместе с тем, по словам Мирошниченко, оскаровское жюри далеко не всегда бывает таким политизированным. Взять хотя бы фильм «В поисках Сахарного Человека»: сначала он получил награду ММКФ, а потом и «Оскара» за лучшую документальную ленту. Что же касается допинга, то говорить о нем, конечно, надо: о допинге в Норвегии, о допинге США, о допинге везде.
Ученик Марины Разбежкиной Сергей Качкин, напротив, считает, что документальная номинация «Оскара» тотально политизирована, как и многие другие крупные премии. «Я не большой поклонник нашего президента, но без политики здесь точно не обошлось», — заявил он «Шторму». По мнению Качкина, в документальном кино ориентироваться лучше не на «Оскар», а на специализированные европейские и американские фестивали.
«В Северной Америке главный фестиваль документального кино — это Hot Docs в Торонто. Но, естественно, он не привлекает столько внимания, как «Оскар»! Знаете, какие бывают шутки про людей, снимающих документальное кино? Режиссеры-документалисты не могут себе позволить машину дороже «Мазды», чтобы приехать на церемонию. Вот так они шутят!» — посетовал Качкин.
Киновед и программный директор фестиваля «Артдокфест» Виктория Белопольская в свою очередь полагает, что дело даже не в политической конъюнктуре как таковой, а в том, что мейнстримные премии, как правило, применяют в отношении документалистики одну и ту же стратегию. «Они всегда выбирают самое низкохудожественное, самое политически и публицистически агрессивное. Это профанский выбор, надо понимать. Большинство киноакадемий не понимает природу документального кино», — пояснила она.
По словам Белопольской, «Икар» — это по большому счету статья или интервью, то есть хорошая журналистская работа, выполненная в американской манере политической сенсационности. При таком подходе теряются такие вещи, как большое кинонаблюдение, судьба человека. «Главное, что для меня проблематично в этом фильме — образ героя: он от меня ускользает, а смысл таких фильмов ведь именно в этом», — сказала киновед.
С Белопольской трудно не согласиться. Усатый мужчина из фильма, то с удовольствием рассказывающий о вершинах темных искусств, которыми он овладел, то загибающийся в психбольницах, то честно и открыто рассказывающий Западу правду о путинском режиме, выглядит каким-то фрагментарным, мозаичным. Раскаялся? Не раскаялся? Трусишка? Этичный человек? Аутист? Психопат? Вообще непонятно, что у человека в голове происходит.
