18+
В ночь на 4 ноября в Петербурге на Новой сцене Александринского театра прошел вот уже 12-й ежегодный фестиваль электронной музыки «Электромеханика». В бездны техно благодарную публику в очередной раз погрузил все тот же Центр Курехина, ответственный также за СКИФ и «Этномеханику».
В промозглую ноябрьскую ночь перед городскими меломанами выступили чернокожий английский авангардист Дин Блант со своим новым проектом Babyfather, французский техно-продюсер Арно Реботини, мастер непредсказуемого транса Лоренцо Сенни из Италии, немецкий композитор Свен Хелбиг. За отечественную электронику отдувались на сцене отцы российского witch-house Summer of Haze, Илья Белоруков, 444 и другие. Сейчас попробуем выяснить, одобрил бы покойный Сергей Курехин минувший фестиваль.
В общем, влекомый невыносимым желанием написать репортаж, я поднялся по распространяющей атмосферу индустриального холода лестнице, что вела ко входу в театр. С некоторым трудом меня все-таки нашли в списке аккредитованных, а я, воспользовавшись доступной журналистам халявой, проник в святая святых семплов, потрескиваний, битов и прочего пиршества самых разнообразных звукоизвлечений. В фойе между большой и малой сценами фестиваля неторопливо бродили богемные персонажи. Очередь в бар, как часто бывает на таких шабашах, была куда внушительнее числа зрителей обоих залов.
Впрочем, «Электромеханика», как и любой подобный фестиваль, не столько про музыку, сколько про броуновское движение представителей тусовки, встречи с давно забытыми знакомыми, алкоголизацию в гримерках и тому подобные сопутствующие. Хотя и про музыку не будем забывать.
Дин Блант, наряду с Лоренцо Сенни ставший одним из хедлайнеров «Электромеханики», сначала читал свой хип-хоп в полной тьме, а потом устроил дымовуху, погрузив зал в туман. «Зомбодиско», — пошутил стоявший в те минуты рядом со мной музыкальный журналист Макс Хаген. Как я позже подслушал, вроде бы на сцене мастера речитативов охраняли специально для концерта нанятые чернокожие телохранители. В искусственном тумане, впрочем, невозможно было разглядеть ни Бланта, ни его черных пантер.
После Арно Реботини колдовал над своими приборами, выдавая бодрое техно. Во время сета француза замечаю в зале Илью Козырева, координатора культового андеграундного лейбла Fulldozer. Илья моментально сообщил мне, что от происходящего все больше погружается в пучину абсолютного безумия. «Арно Реботини — это Vitalic без FX! А я-то думал!» — поделился со мной Козырев причудливыми впечатлениями в не менее причудливой манере. Лоренцо Сенни выдал обещанный синтез авангардных техно и транса. Вполне недурно.
После итальянца на сцену вышел тамбовский электронщик Summer of Haze, традиционно скрывающий свое лицо платком сеятель разумного, доброго и вечного witch-house на непаханных полях отечественной музыки. Мне удалось перекинуться парой слов с папой русской «вичухи» перед его сетом. «В Тамбове, — говорит, — тлен и нечего делать, электронная сцена словно умерла при родах». Зато Петербург ему в этот раз пришелся по душе, затмив предыдущее негативное послевкусие от попыток подружиться с городом. «То денег не заплатят, то звук кошмарный. Иногда и драки случались. Сейчас в Петербурге приятнее. Вырос уровень организации мероприятий», — добавил музыкант. На мой вопрос, какое влияние оказал на него Курехин, под руководством вдовы которого пышным цветом вот уже 12 лет цветет «Электромеханика», мистер Summer of Haze ответил, что творчество Курехина прошло мимо него. Правильно, кстати. В поклонении Курехину есть что-то антикурехинское, мертвое.
Завершал фестиваль петербургский проект 444 с мрачноватой музыкой. Композитор Александр Белков рассекал по сцене в юбке и колошматил по электронным барабанам.
А после включили свет. Уставшие охранники выставили из театра меня и других последних посетителей. Поговаривают, на фестивале не обошлось без забавных перформансов. Один из выступавших артистов весело, беспечно и увлеченно катал своего друга-инвалида в инвалидном кресле, но не рассчитал силы. Кресло отлетело в одну сторону, инвалид — в другую. Растерявшийся музыкант некоторое время выслушивал, что он не очень прав. Музыка музыкой, но без конфузов и приключений никуда. Курехин бы одобрил.
