18+
В сентябре депутат Госдумы Ярослав Нилов (ЛДПР) попросил Министерство образования и науки РФ разрешить усыновителям дистанционно получать информацию о здоровье сирот. В настоящее время в открытых базах можно найти лишь сведения о группах здоровья таких детей, и за подробностями усыновители зачастую едут в другие регионы. В ведомстве Ольги Васильевой согласились, что проблема существует, и обратились в профильное ведомство за ее решением.
«Для оказания содействия скорейшему устройству детей, оставшихся без попечения родителей, на воспитание в семьи граждан, направлено письмо в Минздрав России с просьбой рассмотреть возможность составлять дополнительные выписки о состоянии здоровья детей, оставшихся без попечения родителей, не содержащие врачебную тайну», — написала в ответном письме замглавы Минобрнауки Татьяна Синюгина.
Также она отметила, что эта информация в последующем сможет размещаться в открытом доступе и в средствах массовой информации. С одной стороны — кажется что Синюгина хочет помочь, с другой стороны — трудно понять, чем она поможет, если не хочет задевать врачебную тайну. Любой диагноз, даже ОРВИ — это врачебная тайна. Не будет диагнозов — проблема останется, но о благих намерениях чиновники заявили.
Это не совсем то, о чем просил депутат Нилов, но ведомства, по его мнению, — на правильном пути.
«Забота о врачебной тайне — это хорошо, но мы говорим о логике, и кажется, министерства о ней тоже задумались. Мы говорим о том, чтобы открыть более подробную медицинскую информацию о сиротах не всем желающим, а только тем, кто официально является усыновителем: собрал все справки, получил заключение органов опеки. Сегодня они имеют право на эту информацию, но должны ехать за ней в другие города. Мы же просто предлагаем сделать дистанционные способы получения этой информации», — сказал «Шторму» Ярослав Нилов.
Депутат предлагает легкое решение большой проблемы.
Вы — условный усыновитель из Москвы, нашли в федеральной базе сирот ребенка из Хабаровска. В открытом доступе лишь данные о группе здоровья — допустим, третья. Это среднее состояние здоровья, и какая болезнь скрывается за цифрой 3 — непонятно. Вы хотите выяснить и летите в Хабаровск.
Два взрослых человека, билеты на самолет, гостиница и так далее. Для многих это большие деньги. Кто-то отказывается от поездки, хотя мог бы усыновить ребенка, если бы знал диагноз. Кто-то летит, узнает диагноз и отказывается от усыновления.
Нилов считает, что надо отказаться от таких поездок и дать потенциальным усыновителям информацию на месте. Это можно сделать по электронной почте. Если министерства так заботятся о сохранении врачебной тайны, чтобы от усыновителей документы не ушли в неизвестном направлении, – можно пересылать электронные копии местному оператору опеки, который даст возможность с ними ознакомиться.
В Минобрнауки, судя по ответному письму Синюгиной, думают, как решить проблему, но не ищут легких путей и говорят о врачебной тайне.
Но по закону эту тайну можно раскрыть. В законе об охране здоровья россиян есть пункт, по которому легитимный представитель ребенка может открыть данные о его здоровье третьим лицам. Законный уполномоченный сироты – директор детского дома. Чтобы подробная медицинская информация о сиротах появилась в открытых базах, сегодня достаточно письменного согласия директора.
В том же законе об охране здоровья прописаны случаи, когда для раскрытия врачебной тайны не нужно и согласия законного представителя. Одна поправка – и потенциальные усыновители смогут быстро узнавать диагнозы приглянувшихся детей.
На момент написания материала узнать у Министерства здравоохранения, что же решили чиновники, — не удалось. Собеседник «Шторма» в Минздраве лишь подтвердил, что данные о здоровье сирот являются врачебной тайной.
Вообще, врачебная тайна – очень сомнительный термин. Когда у кабинета онколога в больнице мы видим очередь из пациентов, можно ли сказать, что табличка на двери медика косвенно раскрывает врачебную тайну, касающуюся этих людей? Или: с утра мы едем за рулем на работу, слушаем радио — и там рассказывают о больном ребенке, которому нужна помощь. Часто болезнь описывают так подробно, что можно въехать в столб. Или самое простое – справка врача для работодателя о том, что вы болели и чем болели.
Бывшая сотрудница Департамента семейной и молодежной политики Москвы на условиях анонимности рассказала «Шторму», что сиротство – это золотое дно, усыпанное бриллиантами. Детские дома получают на сирот огромные деньги и стараются удерживать этих детей в своих учреждениях как можно дольше. Поэтому можно раскрыть истории их болезней или дать именно усыновителям дистанционный доступ к информации, но не факт, что эта информация будет достоверной.
«Я не пытаюсь кого-то обвинить в намеренно фальшивых диагнозах — на это есть прокуратура. Но в моей практике был случай, когда очень интеллигентная пара искала маленького ребенка. Я пыталась им помочь, нашла малыша, а в детском доме, откуда планировалось его взять, мне сказали, что у мальчика шесть пальцев на одной руке. Люди написали отказ, а позже, заинтересовавшись этим. Я посетила тот детдом, и знаете, сколько пальцев оказалось у того мальчика? Пять. Вот и делайте выводы», — рассказала она.
